Во рту у меня пересохло. Я порылась в шкафу и накинула темно-бирюзовый халат из тяжелого китайского шелка с коралловой шелковой подкладкой и золотыми застежками-петлями из сутажа. Сунула ноги в шелковые шлепанцы, брызнула на себя духами и нажала кнопку, открывая дверь. Что еще оставалось делать?
Мой портплед стоял в заднем холле у черного входа. Сверху лежали сумочка и перчатки. Я бросилась на кухню, открыла чулан, швырнула все это туда и неожиданно вспомнила, что в глазах у меня коричневые линзы. Я уронила вторую в карман как раз в тот момент, когда он появился на площадке.
— Заходите, пожалуйста, — пригласила я и ощутила запах табака и слабый лаймовый аромат одеколона «Трампер».
— Что с вами? — встревожился он. — Что-то попало в глаз?
— Ничего страшного. Ресничка. Я уже вынула. Позвольте ваше пальто.
Он отрицательно покачал головой и сунул руки в карманы.
— Простите, что ворвался без звонка. Надеюсь, я не помешал.
Его взгляд вобрал одним разом меня и всю квартиру.
— Нет, — пожала я плечами. — Я как раз собиралась прилечь. Хотите кофе? Или виски?
— Пожалуй, немного виски было бы неплохо.
— Прекрасно. Я как раз собиралась выпить.
Я выбрала из своих запасов бутылку столетнего виски, поставила на стол хрустальные стаканы.
— Изумительная картина, — заметил он. — Это, случайно, не подлинный Ван Гог?
— Всего лишь школа, — пояснила я.
— Интересно, где это нарисовано. Такая красота. Думаю, это Прованс. Вы там были когда-нибудь?
— Однажды. Проводила с друзьями отпуск. Действительно очень красиво.
— Хотел бы я жить там, когда уйду на покой.
— Кто бы не хотел? Льда?
В голове застучали молоточки. За левым глазом билась резкая боль.
— Не стоит. Просто грех разбавлять такое виски.
— Согласна.
Слава Богу. Не хотелось бы идти на кухню. Он мог последовать за мной. Это Оуэн способен принять трилистник за капусту. Уверена, что Томаса Кертиса так легко не одурачишь.
Я налила виски на добрый дюйм, пригласила Томаса сесть и, протянув ему стакан, опустилась в любимое мягкое кресло, обтянутое красным с золотом дамасским шелком. Интересно отметить, что он даже не попытался заглянуть мне в вырез.
— Ваш приход — приятный для меня сюрприз. Салют.
Допивая виски, он продолжал осматривать комнату.
— Для малолетней преступницы из Оклахомы вы неплохо преуспели.
— Тут есть некоторые тонкости, — объяснила я, поставив стакан на стол.
— Это не мое дело, Кик. И я здесь не поэтому.
— Целых двадцать пять лет я была помощницей и доверенным лицом сэра Крамнера. А кроме того, и его любовницей. Он хорошо меня обеспечил.
Опять меня тянет на правду. Опять слова рвутся наружу. Что такого в этом Томасе? Почему мне хочется, чтобы он все обо мне узнал? Всего несколько встреч — и ему уже известно обо мне больше, чем Оуэну за последние месяцы. Очень бурные месяцы. Оуэн знал мое тело лучше, чем кто бы то ни было, но как насчет меня самой? Моей личности? Характера? Мыслей? Да ничего! Ноль. Только самые поверхностные вещи. Интимные подробности его не интересовали. Неприятно признаваться, но Оуэн был просто пародией на мужчину, увлекавшегося только тремя вещами: сексом, бизнесом и спортивными машинами. И необязательно в этом порядке. В каждый определенный период времени у него имелись свои предпочтения.