— Баллантайны стояли у руля с тысяча семьсот сорокового года: бремя двухсотшестидесятилетней фамильной традиции, подходящей к концу при моем правлении, — это куда больше, чем я в состоянии вынести. Но не знаю, что делать. И не вижу способа победить.
Он казался совершенно потерянным и не от мира сего.
Однако слова уже обрели форму в моем мозгу и рвались из горла.
— Ради Бога, Бенджамин, возьмите же себя в руки, черт возьми. Хотя бы раз в жизни будьте мужчиной!
Но взрыв отдался в голове так же внезапно, как грохот столкновения машин.
Я и не предполагала, что все кончится так быстро.
А потом не было ничего, кроме гулкой тишины.
Не знаю, сколько времени я отупело держала молчаливую трубку, пока не услышала пронзительный голос Сильвии, катившийся по ступенькам вниз, такой визгливый, что проникал даже сквозь закрытые двери библиотеки.
— Бенджамин! Бенджамин! Что ты там делаешь? Я только заснула, и нужно же было меня разбудить! Бенджамин! Да отвечай же!
До меня донесся негромкий рокот тяжелых раздвигавшихся дверей.
— Бенджамин, ты хоть понимаешь, который сейчас час? О Господи…
Мое дыхание стало прерывистым, почти боязливым.
Я повесила трубку.
Все кончено.
Я свободна.
Полагаю, я пребывала в шоке, но чувствовала себя на удивление спокойной. И счастливой. Нет, это было не счастье. Скорее облегчение.
Я снова прислонилась к изголовью, закурила вторую сигарету, съела еще одну вафельку и огляделась, понимая, что впервые в жизни стала сама себе хозяйкой. Легкость была изумительной. Я словно плыла по воздуху. Я, одна я, и только я.
Когда слияние наконец завершилось и Оуэн Брейс взял в руки бразды правления, уже меньше чем через семьдесят два часа стало совершенно ясно, насколько неосуществимым было соглашение между ним и Бенджамином. Эти двое едва могли выносить друг друга, и хотя разница в возрасте между ними была не так уж велика, но там, где шла речь о проницательности и энергии, Оуэн в свои пятьдесят четыре просто расцветал, тогда как Бенджамин в шестьдесят пять уже почти увял. Можно сказать, они были диаметрально противоположны во всем.
Оуэн Брейс — человек, сам себя сделавший, американский ирландец, один из наиболее успешных в истории бизнеса завоевателей и мастеров по захвату чужих компаний, обычно работал на чистом адреналине и с неправдоподобной скоростью, а также славился своими наступательными методами. Энергия и мощь, излучаемые им, были настолько ощутимы, что он, казалось, вбирал в себя весь окружавший его кислород. Невзирая на завистливые обвинения Бенджамина в отсутствии вкуса и вульгарности, вполне, впрочем, справедливые, он был стремителен, эффектен и жизнерадостен.