Пока рис вымачивался, я срезала листочки с пригоршни кочешков брюссельской капусты и отрезала донышки.
— Сегодня скорбный день для всех британцев, — сообщил ведущий. — Особенно для всех романтиков-британцев. Восьмидесятисемилетняя леди Мелоди Карстерз умерла сегодня, в своем доме, Карстерз-Мэнор. Она оставила богатейшее наследие в истории британской литературы: шестьсот шестьдесят восемь романов, переведенных на десятки языков, — почти миллиард экземпляров в печати.
Я поставила рис и овощи на плиту и развернула два небольших филе дуврской камбалы, которые разрезала надвое, посолила, поперчила, свернула рулетами кожей наружу и положила на смазанную маслом сковороду с длинной ручкой.
На экране мелькали фото молодой леди Мелоди, но на всех она выглядела почти одинаково, вне зависимости от возраста. Жаль, что я узнала о ней больше, чем хотела.
Я налила на сковороду полчашки вермута, добавила немного эстрагона и собрала ингредиенты для заправки соуса. К сожалению, я так сосредоточилась на этой заправке: от нее нельзя ни на минуту отвести глаза, иначе мука и масло сгорят и все будет испорчено, — что отвлеклась от новостей, поэтому, случайно взглянув на экран, лишь мельком увидела Тину Ромеро, будущую экс-жену Оуэна, прижимавшую к себе трех крошечных чихуахуа и поливавшую их слезами. Но тут пискнул таймер, напоминая, что рис готов, а когда я снова повернулась к телевизору, она уже исчезла, и диктор перешла к футболу.
Я совершенно забыла о пресс-конференции Тины. Пришлось поискать другие каналы. Но больше я так ее и не увидела, а заправка, конечно, тут же сгорела, и мне пришлось чистить сковороду и все начинать сначала.
Наконец, уже около восьми, я уселась за ужин в компании вечерней газеты. Рыба оказалась сладкой и нежной, а виноград — приятно кисловатым. Рис с маслом, сливочным соусом и деликатной рыбой были до того вкусны, что слюнки текли. Да и брюссельская капуста не подкачала. Я съела все до крошки. Вино было превосходным, терпким и освежающим, и прекрасно шло с камбалой, как, впрочем, я и предполагала.
Я уже собиралась приступить к кроссворду, как мое внимание привлек заголовок:
«БЕСЦЕННАЯ КАРТИНА ОБНАРУЖЕНА В БЭЙСУОТЕРСКОМ ПОЛИЦЕЙСКОМ УЧАСТКЕ».
В заметке рассказывалось, что в бэйсуотерском полицейском участке найден редкий и практически не имеющий цены автопортрет Рембрандта, прислоненный к высокой стойке дежурного офицера. Вполне вероятно, это работа грабителя по прозвищу Самаритянин.
Кем бы ни был Самаритянин (а у меня на этот счет имелись свои подозрения), я искренне и безмерно восхищалась его стилем. Он похищал исключительно ценные шедевры искусства из домов и офисов и при этом непременно оставлял визитную карточку, гласившую: «Если хотите без опаски владеть такими выдающимися работами, вам следует усовершенствовать систему безопасности».