Тилли наклонилась и, хватаясь за траву, собиралась выбраться на противоположный берег, когда заметила у небольшого прудика поодаль от ручья голову и плечи притаившегося в кустах мальчишки. Когда она выпрямилась, мальчик поднялся с земли, но не подошел к ней.
— Привет, Стив, — поздоровалась она, глядя на него поверх кустов.
— Привет, Тилли!
— Рыбу ловишь?
— Нет, просто наблюдаю. Здесь лосось плавает, не знаю, откуда он взялся.
— Надо же, — она с заинтересованным видом перегнулась через кусты. — Хочешь его поймать?
— Нет, — покачал он головой.
— Не хочешь? — переспросила удивленно.
— Нет, — повторил он, — просто мне нравится за ним наблюдать. Думаю, что никто не знает о нем.
— Это уж точно, иначе он бы здесь давно не плавал.
— Верно.
Глядя на сосредоточенное, серьезное лицо Стива, Тилли в который раз сказала себе, что мальчик не был похож ни на кого из семейства Макгратов. Стив и говорил, и вел себя совсем по-другому. Одно время ей казалось, что его украли ребенком, но дедушка разубедил ее и рассказал, что хорошо помнит тот день, когда родился Стив, потому что помогал довести с холма его в стельку пьяного отца. Тогда работал винокуренный завод и спиртное доставалось легко и просто.
— На свадьбу идешь?
— Да, — подтвердила она.
Они стояли, глядя друг на друга. Стив был маловат ростом. Соломенного цвета волосы, обрамлявшие продолговатое лицо, казались жесткими, некоторые пряди на макушке даже торчали как проволока. Он был широк в плечах, но ноги в брюках до колен выглядели худыми, даже тощими. Движения его были быстры и порывисты, а говорил он медленно, словно обдумывал каждое слово.
Стив больше ничего не спрашивал, и Тилли сказала:
— Ну, я пошла, а то там все закончится.
— Сегодня ты совсем другая, выглядишь не так, как всегда.
— Правда?
— Да, ты такая красивая.
Она отвернулась, потом снова посмотрела на него.
— Спасибо, Стив, но я тебе не верю, — грустно улыбнулась девушка. — Красивой мне не быть, потому что я худая.
— Это ерунда, — неожиданно горячо заговорил он, — чтобы быть красивой, не обязательно, чтобы жир торчал из боков, как коровье вымя.
Лицо ее недолго оставалось серьезным: губы сами собой расплылись в улыбке. И вот уже Тилли, откинув голову, заразительно хохотала, вслед за ней робко засмеялся и он.
— Ой, Стив, ты такой смешной, — она принялась вытирать носовым платком выступившие слезы. — Мне сегодня совсем не хотелось смеяться, а ты рассмешил меня.
— Да, — согласился он, склоняя голову набок, — иногда я могу и повеселить, мне это говорили, но чаще я помалкиваю и, кажется, правильно делаю. — Лицо его вновь стало серьезным, перестала улыбаться и Тилли.