Пойдите вы и найдите вы
Моих обидчиков и насильников.
Глаза им протыкайте,
Воздуха дышать не давайте.
Как не дышит мертвец в своей могиле,
Пусть они задыхаются, извиваются,
Пусть их кал выйдет им через рот,
А потом заново наоборот.
Они бы страдали, отдыху от боли не знали,
Не ели, не спали, руки бы не поднимали,
Ноги бы не сгибали.
Трясите их, колите их, казните их.
Как Господь не простил Иуду,
Так и вы насильников не отпускайте,
Мучьте их, уничтожайте.
Притку им в кости, в печень тезе,
В сердце колючки.
Возьму от гроба вашего ключики.
Запираю свои слова, никто мои слова не откроет,
Ветром буйным не разнесет,
Дело мое своим словом не перебьет.
Небо, земля, ключ. Аминь. Из рассказа Григорьевой К. Ф.:
«Мои родители были алкоголики, куда уж им до нас, детей! Вот и случилось то, что случилось. Я и мой брат-близнец согрешили еще в раннем детстве, подражая пьяным взрослым. Потом это вошло у нас в привычку. Когда нам исполнилось по семнадцать лет, мы стали жить в открытую, и в конце концов у нас родился сын. Больной, конечно. На лекарства уходило много денег, а я не работала. Отец моего ребенка (мой брат) не умел зарабатывать, да и дурная наследственность быстро дала о себе знать. Потом его убили в пьяной драке, и я осталась с сыном-инвалидом на руках.
Вскоре у меня появилось желание отдать ребенка в интернат, но сначала я решила покрестить его. В церковном дворике ко мне подошла бабушка. Она погладила моего мальчика по головке и сказала:
– Он у тебя несет кару за грех кровосмешения. Сегодня он с матерью, а завтра будет полной сиротой. – И добавила, помолчав: – Недолго ему мучиться, месяц в сиротках поживет, а потом его Господь заберет, от земныхмук освободит.
Я в ответ ничего не сказала, хотя удивилась, откуда она знает о моем грехе.
На другой день я отвезла сына в интернат для инвалидов и написала отказную. Почти месяц болталась потом по подругам, наслаждалась долгожданной свободой.
Однажды ночью я проснулась от звука, который обычно издавал мой ненормальный сын. Звук был таким явственным, будто он лежал рядом на диване. Уснуть я больше не могла. Все вспоминала слова той старушки, что напророчила беду. Утром собралась по-быстрому и поехала в интернат. Там мне сказали, что Алешенька умер ночью от двустороннего воспаления легких. Врачи не смогли его спасти – с лишком слабеньким он был. Много раз после этого я ездила в ту церковь в надежде увидеть бабулю, предсказавшую мне несчастье, но так больше ее и не повстречала.
Меня мучает чувство вины перед умершим ребенком. Ведь он мучился из-за моего греха.