Несчастье произошло, когда Мишеньке (моему племяннику) исполнилось пять лет. Сестра залезла на крышу, чтобы перевернуть лежащие там фрукты (мы их сушили для компота). Когда она стала спускаться, ее сын взял и толкнул лестницу изо всех своих, как оказалось, немаленьких сил. Даша ударилась головой о чугуны, которые стояли в сторонке, и скончалась, не приходя в сознание.
Определив Мишу в детский дом, я решила не испытывать судьбу и уйти в монастырь. Не осуждайте меня за то, что я не взялась воспитывать племянника. Видеть всякий раз убийцу сестры было выше моих сил. А еще я надеялась, что только в монастыре смогу избежать общения с мужчинами и таким образом перехитрю судьбу.
Случилось это еще до пострига. Однажды нас с Кларой (еще одной послушницей) отправили в город, чтобы купить ниток и пряжи. Она уговорила меня буквально на минутку заскочить к своей тетке, сказав, что та уже старенькая и после пострига вряд ли им суждено будет еще раз свидеться.
Дверь нам открыл чернявый парень. Мы спросили его, где тетушка.
Он ответил:
– Проходите, она скоро будет.
В доме мы увидели еще двух парней. Клара огляделась и спросила, куда делись тетины ковры и вещи. Парни сказали, что тетя здесь больше не живет. Мы хотели уйти, но нам не дали. В общем, нас с Кларой изнасиловали. Мы с ней решили не говорить об этом настоятельнице, опасаясь, что нас после этого не оставят при монастыре.
Спустя три месяца все узнали, что я беременна. Избавляться от плода было поздно – время упущено. А из монастыря меня, понятное дело, выгнали.
И вот родился он – мой сын. Родился в день моего рождения, как и предрекала карлица. Когда ему исполнилось три года, он задавил щенка – задушил своими маленькими, но крепкими ручонками. Я в ужасе смотрела на него. Предсказания карлицы сбывались. Вместе с ним росла и моя к нему ненависть. «Неужели я родила маньяка-убийцу? – думала я. – Неужели другие матери будут проклинать меня?»
Несколько раз я подходила к его кроватке, пока он спал, и меня охватывало почти непреодолимое желание положить подушку ему на лицо и задушить. Но, постояв немного, я уходила в свою комнату, где, нарыдавшись, засыпала и видела один и тот же сон, будто бы я и еще одна старая женщина, сидя за столом, пьем чай.
– Я мать того Адольфа, который убил миллионы людей, – наклоняясь ко мне, шепчет она и затем добавляет: – Адольфа Гитлера!
Этот сон снился мне примерно раз в три дня. И я стала думать: а не знак ли это свыше?
Наверное, дорогая Наталья Ивановна, я должна убить этого ребенка, ведь он со временем превратится в убийцу. Но я хорошо помню слова карлицы: «Вряд ли дочери убьют своих детей, даже если будут знать, что умрут от их рук»».