Не следует усматривать плохое в том, что на пасхальном хлебе разрезается крест. Этим вовсе не уничижается символ веры, а еще раз подтверждаются памятные слова Христа: «Сие есть Тело Мое».
В авторитетном документе «Послание восточных патриархов» (ХIХ век) сказано:
«Веруем, что в священнодействии с хлебом присутствует Господь Иисус Христос не символически, не образно, не преизбытком благодати, как в прочих таинствах… но истинно и действительно. Так что по освящении хлеба пресуществляется, претворяется, преобразуется в самое истинное Тело Господа, которое родилось в Вифлееме от Приснодевы, крестилось в Иордане, пострадало, было погребено, воскресло, вознеслось, сидит одесную Бога Отца, имеет явиться на облаках небесных, яко и на Земле». ВОПРОС: Не называю своего имени, потому что мой вопрос Вам не понравится. Вот я думаю: почему у католиков церковь заботится о своих прихожанах? Они молятся сидя, а мы стоим. Всякий раз, стоя в церкви, я изнемогаю от боли в ногах, я хотела бы присесть, хотя бы в уголке. Но боюсь, что этого нельзя делать.
Хотелось бы, чтобы Вы не ушли от моего вопроса и ответили мне в книгах, которые я очень ценю и люблю.
ОТВЕТ: Митрополит Филарет, богослов и великий отечественный подвижник, говорит так: «Лучше сидя думать о Боге, чем стоя о больных ногах». Церковь не запрещает молиться сидя. Главное не то, в какой позе вы говорите с Богом, а искренни ли ваши молитвы. Если вы не можете стоять – присядьте, но будьте осторожны, чтобы никто не передавал через вашу голову свечи, ведь вы невольно окажетесь ниже других молящихся.
ВОПРОС: Уважаемая Наталья Ивановна. Заранее извините, если мой вопрос покажется Вам неприятным. Я по характеру очень дотошный человек. Вопрос мой таков: Почему священники и высокопоставленные церковные чины, а также целители тоже болеют? Ведь они являются посредниками и служителями Бога. Как они могут лечить и молить Бога за других людей, если они сами болеют? Не обижайтесь!
ОТВЕТ: Я не обижаюсь, да и не за что. Люди смертны и тленны. Если уж Пресвятая Богородица почила, то что говорить о нас, Божиих созданиях. Мы все – лишь часть Божественного промысла. Природа расцветает, набирает силу и красоту, затем начинает вянуть, и вот уже пожухлые листья лежат на земле. Нет в них больше жизненного сока и былой красоты. Так и человек: родится, встает на ножки, потом становится нескладным, стеснительным подростком, который торопит время, желая быть большим, сильным и красивым.
Юность несказанно прекрасна, но она быстро проходит. Зрелость приносит нам жизненный опыт, морщины и седины. Тело слабеет, глаза теряют былую зоркость, а кости нещадно ноют.