– Здорова ли Настасья? Почем нынче хлеб?
Я удивилась, откуда эта старуха могла знать мою мать. И только я ее об этом хотела спросить, как странная бабушка сказала:
– Скажи матери, пусть она срочно продает дом и всю скотину. Скоро ваше село скроет вода, и тогда она не сможет выручить денег за скотину и за дом. И еще скажи ей, пусть она пуще глаз бережет Егорку, особливо когда ему исполнится девять лет. А коль он этот возраст переживет, то тогда поживет долго.
– А я? – вдруг сорвался вопрос с моего языка.
– А ты, – ответила незнакомка, – будешь жить долго. Детей в школе будешь учить, только вот у тебя самой деток не будет.
Я повернула голову в сторону старушки, чтобы спросить, а откуда ей это известно, но ни дедов, ни старухи рядом не оказалось. В это время мы уже вышли из лесу на дорогу, которая вела к нашему селу. Не понимая, что происходит, куда могли подеваться люди, я вскрикнула и со всех ног бросилась домой.
Вечером я обо всем рассказала своей маме. Она встревожилась и стала расспрашивать меня, как звали тех, кто со мной шел, и во что они были одеты. Я, как могла, описала их одежду и сказала имя той старухи. Во всяком случае, то имя, которым она назвалась. Неожиданно мама разрыдалась. Она сказала, что это была ее мать, которая умерла до моего рождения. Я слушала маму, но мне ее предположение казалось странным и диким. Как могли покойники вывести меня из леса? Тогда мама сняла замок с сундука и достала из него старый, потрепанный портрет. К моему изумлению, с портрета на меня глядело лицо той, с кем я говорила в лесу.
Вы можете спросить: как же так, в доме хранился портрет, а я его до этого не видела? Но многие ли из вас рассматривают фотокарточки и портреты тех, кто давно уже умер и вам незнаком? Эти лица даже не отпечатываются в памяти. И только такая неожиданная встреча заставила меня запомнить образ незнакомки.
Через месяц была сходка, и нам объявили, что пришло распоряжение о переселении людей, так как по нашей местности будет проходить водохранилище. Наше село тоже подпадало под затопление.
На маму так повлиял мой рассказ, что она тут же все распродала и это впоследствии нас очень выручило. Ведь многие селяне не успели продать ничего, да и некому было продавать. Все переселялись, а скот просто оставляли на погибель, так как его невозможно было забрать с собой. Переехав в город, я действительно выучилась и долгое время работала учителем, а потом директором школы.
У меня было все: любимая работа, авторитет, награды. Но не было у меня детей и семьи.
Мой брат Егор умер в возрасте девяти лет, а вот я живу до сих пор и должна прожить еще два года. Во всяком случае, так мне было сказано тогда в лесу.