— Так как лошадь моя, может быть, мне будет предоставлено это право, — проговорил Дик.
Остин простодушно вскричал:
— Мой милый мальчик, разве здесь в доме есть что-нибудь специально мое или твое?
Екатерина, будучи весьма наблюдательной, быстро вмешалась в разговор.
— Здесь есть коллекция оружия Дика. Это его частная, исключительно ему принадлежащая собственность. Вы сегодня покажете мне ее и дадите объяснения, не так ли? Вы вчера обещали.
Она вовлекла Дика в беседу. Лекция об оружии была назначена на 3 часа, когда она освободится от обязанности, от которой избавляла Вивьетту во время своего пребывания в Уэйр-Хаузе, а именно от чтения газет миссис Уэйр. Но ее интерес к его любимому коньку впервые не пробудил его энтузиазма. Глухая ревность к Остину, с которой его честная душа успешно боролась в течение всей его жизни, теперь оказалась сильнее его воли. Эти несколько дней пребывания Остина в усадьбе изменили его взгляд на мир. Мелкие неприятности и уколы по самолюбию, как напр., инцидент с конюшней и сельским окружным советом, которые он раньше счел бы следствием неизменного порядка вещей, где Остину предназначено блистать, а ему оставаться в тени, выросли теперь в его глазах в невыносимые оскорбления и несправедливость. Исав вряд ли был возмущен против Якова больше, чем Дик против Остина, когда тот из-под его носа увел Вивьетту. До этого приезда Остина ему и в голову не приходило, что он найдет соперника в лице своего брата. Открытие это явилось для него ударом, поколебавшим почву под его ногами и давшим выход всем накопившимся в нем за долгие годы неудовольствиям и обидам. Все уступал он Остину, если не охотно, то во всяком случае по-братски, скрывая за своей грубоватой наружностью все свои страдания, разочарования и унижения. Но вот явился Остин и похитил его единственного ягненка. Нельзя сказать, что Вивьетта поощряла его, проявляя по отношению к нему нечто большее, чем шутливую привязанность, какою дарила своего молочного брата с самого раннего детства. Смутно он сознавал это и не порицал ее. Еще менее смутно он чувствовал ее умственное и общественное превосходство, отсутствие морального права предлагать ей стать его женой. В нем заговорили инстинкты здорового, грубоватого мужчины, которому нужна была она, женщина, нужна так остро и властно, что с него быстро слетел весь лоск цивилизации. Будь перед ним одна лишь Вивьетта в ее девичьем блеске, он сумел бы пересилить себя. Но вид другого мужчины, легкомысленно и непринужденно появившегося около нее, довел его до безумия, разнуздал примитивные инстинкты ненависти и мстительности и совсем притупил его интерес к предметам, которыми люди минувших веков убивали друг друга.