— Вам хочется избавиться от меня, Вивьетта?
— Мне хочется, чтобы исполнились ваши задушевные желания.
— Вы хорошо знаете, чего хочет мое сердце, — сказал он нерешительно.
— Как же, разводить овец или охотиться, или рубить деревья в дремучих лесах, — ответила она, сдержанно приподняв брови. — Ах, Дик, не дурачьтесь. Смотрите, вот как раз идет мама.
С легким смешком она ускользнула от него и взбежала по ступенькам, чтобы встретить старую даму, болезненной наружности, которая, опираясь на палку, только что начала свою утреннюю прогулку по террасе. Дик угрюмо последовал за ней.
— Доброе утро, матушка, — сказал он, наклоняясь, чтобы поцеловать ее.
Миссис Уэйр подставила щеку и без особенного удовольствия приняла его поцелуй.
— Ах, как от тебя пахнет табаком, Дик. Где Остин? Пожалуйста, отыщи его. Я хочу узнать, что скажет он о конюшне.
— Что может он сказать, матушка?
— Он может дать нам совет и помочь исправить это безобразие, — ответила миссис Уэйр.
Конюшня эта уже некоторое время служила предметом спора. Старая совсем развалилась, и Дик, превратившись в архитектора, самостоятельно построил новую. В качестве приюта для животных она была сравнительно недурна, но в виде пристройки к помещичьему дому елизаветинской эпохи она была доступна неблагоприятной критике. Остин, только что приехавший из Лондона провести свой праздничный отдых у домашнего очага, обещал матери осмотреть ее и дать свой отзыв.
— Но что понимает Остин в конюшнях? — спросила Вивьетта, когда Дик отошел, направляясь отыскивать брата.
— Остин понимает решительно все, моя милая, — убежденно ответила старуха. — Остин не только блестяще умный человек, но и выдающийся юрист, а юристы должны знать все. Дайте мне руку, голубушка, и пройдемся немного, пока они придут.
Через несколько минут Дик вернулся с Остином, которого он застал задумчиво курящим сигару перед конюшней. Дик выглядел угрюмо, тогда как лицо Остина сияло; он быстро подошел и, с сигарой в руке, наклонился к матери. Она обвила руками его шею, нежно поцеловала его и осведомилась, хорошо ли он спал, не испытывает ли каких-нибудь неудобств и понравился ли ему завтрак.
— А от Остина не пахнет табачным дымом, матушка? — спросил Дик.
— Остин, — ответила м-с Уэйр, — умеет так курить, чтобы от него не пахло.
Остин весело рассмеялся.
— Я уверен, что, если бы я упал в пруд, вы сказали бы, что я сумею вылезти из него сухим.
Дик обернулся к Вивьетте и пробормотал не без горечи:
— А если бы я упал в сухую яму, она сказала бы, что я вылез из нее весь в грязи.
Вивьетта, тронутая его огорчением, ласково сказала ему: