Он сидел, опершись локтями в колени и положив голову на руки, уставившись глазами в траву.
— Но ведь вы могли бы найти какую-нибудь работу, Дик?
Он пожал своими широкими плечами.
— Меня как-то засадили в контору в Лондоне. Я задыхался там, писал неправильные счета, говорил неправду лживым людям и кончил тем, что расшиб голову младшему хозяину.
— Вы, во всяком случае, получили, значит, некоторое удовлетворение, — засмеялась Вивьетта.
Слабая улыбка скользнула по его лицу.
— Помнится, что да. Но это не обеспечило мне успешной деловой карьеры. Нет. Мне следует заняться чем-нибудь в девственной стране. Я должен выбраться отсюда. Я не вынесу здешней жизни. А между тем… я уже объяснял вам, я связан… связан по рукам и ногам.
— Вы, значит, очень несчастны, Дик?
— Что я могу поделать?
Вивьетта чуточку отодвинулась от него и обидчиво проговорила:
— Не скажу, чтобы это было вежливо, принимая во внимание, что я вернулась сюда жить с вами.
Он резким движением повернулся к ней.
— Разве вы не видите, что ваше пребывание здесь делает мою жизнь еще более невыносимой? Разве я могу видеть вас изо дня в день и не желать вас? Всю свою жизнь я ни разу не подумал о другой какой-нибудь женщине. Я хочу так крепко сжать вас в своих объятиях, чтобы даже призрак другого мужчины не мог никогда встать между нами. Вы знаете это.
Вивьетта крошила цветок, упавший с яблони к ней на колени. Пальцы, перебиравшие лепестки, дрогнули, щеки ее порозовели.
— Я знаю это, — проговорила она тихо. — Вы всегда говорите мне это. Но, Дик, — и недобрым огоньком сверкнули ее глаза, — пока вы будете держать меня так, хотя это и будет очень мило, мы умрем с голоду.
— Что же, умрем! — с силой вскричал он.
— О, нет, ни за что! Смерть от голода так не изящна. Я превращусь в страшилище… в связку костей, обтянутых кожей… и вы придете в ужас… я не вынесу этого.
— Если бы только вы сказали, что хоть чуточку любите меня, мне стало бы легче, — умолял он.
— Я готова думать, что вам будет еще тяжелее.
— Все равно, скажите это… скажите это один раз… хоть один раз.
Она наклонила голову, скрывая улыбку, и сказала очаровательно нежным голосом:
— Дик, закройте глаза.
— Вивьетта! — вскричал он, осененный неожиданной надеждой.
— Нет. Закройте глаза. Повернитесь. Теперь скажите мне, — продолжала она, когда он послушно обернулся, — во что я одета… Нет! — она удержала его за плечи, — не шевелитесь.
Она была в белой блузке и синей юбке, в коричневых туфлях, и к груди ее была приколота желтая роза.
— Какое на мне платье?
— Что-то светлое, — сказал Дик.
— И чем оно обшито?