Рейн, игравший очень мало, не выигрывал и не проигрывал. Он сопровождал Гокмастера просто из желания развлечься, пробыть вне дома час или два перед сном. Натолкнула их на мысль зайти сюда веселая прогулка вдоль набережных от курзала и обратно. Но Рейн засел тут рядом с Гокмастером на несколько часов, заинтересовавшись игрой и удивительным счастьем своего спутника. Для здравомыслящего человека, любящего жизнь и интересующегося ее разнообразными проявлениями, в наблюдении за случайностями игорного стола есть нечто возбуждающее. Кажется, что сама фортуна является сюда и собственными руками поворачивает свое колесо. Великий мир на время как бы остается неподвижным и только этот маленький мирок подвержен ее случайностям.
Наконец, ему это надоело, и он стал убеждать Гокмастера уйти отсюда. Притом возрастающее возбуждение американца впервые обратило его внимание на количество выпитого им алкоголя.
— Я не прочь совершенно обобрать этих молодцов, — возразил Гокмастер.
— В таком случае, — заявил Рейн, поднимаясь, — я иду домой.
Тот схватил его за рукав.
— Еще полчаса.
— Нет. С меня хватит. Да и с вас тоже.
— В таком случае, до розыгрыша этого последнего банка.
Крупье заявил о новом банке… поставив его на аукцион:
"Банк сдается. Сколько предлагается за банк?"
— Я обожду одной вашей ставки, — сказал Рейн, идя на компромисс.
Стали поступать заявления на банк. Десять луидоров, двадцать, тридцать.
— Пятьдесят, — крикнул вдруг Гокмастер, опершись локтями на стол. Рейн хлопнул его по плечу.
— Это против нашего уговора.
— Сто, — крикнул жирный немец с другого конца стола, все время проигрывавший.
— Подождите, если вам охота потешиться, — заметил Гокмастер. — Двести.
Поднялся ропот. Игра в клубе редко бывает такая крупная. Это было слишком.
— Довольно, довольно, — заворчали женевцы. Остальные, однако, были захвачены возбуждением.
— Двести пятьдесят, — крикнул немец.
— Четыреста, — заявил Гокмастер.
— Пятьсот! — завопил немец.
— Банк может остаться за этим господином, — протянул Гокмастер. — А я пойду ва-банк.
А это значило, что он один играет против банкомета на всю сумму банка в 400 фунтов.
Наступила мертвая тишина. Немец, бледный и как-то осунувшийся, занял свое место. Ставки были разложены на столе. Крупье положил перед новым банкометом свежие колоды карт. Немец дрожащими пальцами отделил Гокмастеру и себе по две карты, сдав их по одной. Американец оставил свои карты на столе перед собою и поднял глаза на Рейна, который стоял позади его, также захваченный общим возбуждением.
— Если я проиграю, то ближайшим поездом возвращаюсь в Чикаго.