Наконец, он обратил внимание, что кто-то глядит на него и кланяется. Очнувшись от своего оцепенения, он узнал Фелицию, которая подвигалась впереди по тротуару вдоль внешнего ряда стульев. Внезапно встряхнувшись, он поднялся и, оставив мелочь гарсону, нагнал ее и поклонился.
— Разве не чудный день? — радостно заметила она. — Я не могла высидеть в пансионе после завтрака и отправилась за покупками.
— Завтрака! — крикнул Рейн. — Неужели вы этим хотите сказать, что вы уже завтракали?
— Ну, конечно! Разве вы ничего не ели?
— Нет… урочное время прошло. Впрочем, я не особенно голоден. Вы ничего не будете иметь против, если я буду вас сопровождать по магазинам.
— Я буду польщена, мистер Четвинд.
Она улыбнулась ему из-под своего красного зонтика Вид ее, свежий цвет лица, дышащего молодостью, и нежное платье, казалось, действовали успокаивающе на его измученные нервы. Чувство полного покоя в ее обществе незаметно охватило его с тех пор, как он шел рядом с нею.
— Что собираетесь вы покупать? — спросил он, когда они проходили мимо магазинов.
— Я, право, не знаю. Мне надо подумать. Пожалуй, иголки и тесемки. Но вам не следует заходить внутрь.
— О, нет. Я зайду вместе с вами и посмотрю, как это делается, — заметил с улыбкой Рейн.
— Тогда мне придется купить что-нибудь важное, что мне не нужно, — сказала Фелиция.
Возник оживленный спор, который продолжался, пока иголки и тесемки не были куплены. Затем они продолжали свою прогулку по улице de la Corraterie и дошли до парка, где уселись под деревьями. Фелиция была счастлива. Братский поцелуй прошлого вечера вернул ей чувство самоуважения, которое она, как девушка, как будто потеряла. Он продолжал быть властелином ее сердца, она теперь могла служить ему, она это чувствовала, без стыда и ужаса. Расцветавшая в ней женщина угадывала его настроение и старалась развеселить его своим собственным радостным чувством.
Женщина в ней угадывала его настроение, но вследствие своей неопытности, она не видала, насколько такое настроение опасно. Невольно прекрасные чары ее молодости привлекли Рейна ближе к ней. Когда они расстались, он понял, что еще шаг, и он готов был начать ухаживать за ней и совершить низкий поступок. Эта мысль уколола его. Он не знал за собою подобной слабости. Подстрекаемое чувством презрения к своему малодушию, сердце его еще с большей страстью верну лось к Екатерине.