Мальчик удивленно взглянул на нее:
— Даже не знаю. Я не помню, как сюда попал. А вы что здесь делаете?
— Ищем кое-кого, — быстро ответил Такрой. — Ты, случайно, не встречал человека — или даже нескольких — по имени Габриэль де Витт?
— Габриэль де Витт! Ведь это меня так зовут! Троица уставилась на него. Робкий, нескладный мальчонка со светло-голубыми глазами — Кристофер и Богиня чуть было не кинулись его опекать, а делать это пришлось бы очень мягко: сразу было видно, что мальчика легко огорчить или даже обидеть. Кристоферу он сильно напомнил высокого, тощего Феннинга из школы, но теперь в лице мальчика угадывались заостренные черты Габриэля.
— И сколько у тебя жизней? — недоверчиво спросил Кристофер.
Казалось, мальчик задумался.
— Удивительно, обычно у меня их девять, но сейчас я вижу только семь.
— Ой, он у нас весь целиком! — воскликнула Богиня.
— Да, но есть сложности, — заметил Такрой и обратился к мальчику: — Титул Крестоманси тебе о чем-нибудь говорит?
— Это такой старый скучный волшебник? Я думал, на самом деле его зовут Бенджамин Достопочтенный.
Габриэль снова стал мальчишкой. Бенджамин Достопочтенный был Крестоманси до Габриэля.
— Неужели ты не помнишь Мордехая Робертса или меня? — спросил Кристофер. — Я Кристофер Чант.
— Приятно познакомиться, — вежливо улыбнулся Габриэль.
А Кристофер не мог оторвать от него взгляда и все думал, как же из этого милого, застенчивого мальчика вырос такой отвратительный Габриэль.
— Бесполезно, — сказал Такрой. — Когда ему было столько лет, нас еще и на свете не было.
— Вон еще люди, — кивнула Богиня на компанию из трех мужчин и одной женщины, мелькающих среди деревьев.
У мужчин были меховые накидки, покрывающие только одно плечо, а женщина была в меховом платье. Они остановились неподалеку от изгороди и стали разговаривать. Один из них бросил презрительный взгляд на Такроя.
— Не обращай внимания, Кристофер, — прошептал Такрой, съежившись. — Этим людям я был обязан отчитываться. Думаю, они важные персоны.
Кристофер стоял и гордо смотрел перед собой, но ноги начали побаливать.
— Опять они все вынюхивают и выискивают, — сказал Габриэль. — У-у, зверюги! Я попросил у них что-нибудь поесть, а они притворились, что не слышат.
Прошло минут пять. Ноги у Кристофера начали уставать. Он уже ненавидел Одиннадцатый Мир. Не было видно ни птиц, ни животных, казалось, не было даже ветра, и вообще погода здесь, похоже, не менялась. Повсюду ровными рядами стояли одинаковые красивые деревья, а люди вели себя просто отвратительно.
— Ненавижу этот лес, — сказал Габриэль, — здесь все слишком одинаковое.