Ливень за окнами по-прежнему шёл, оставляя под тихую барабанную дробь многочисленные капли на цветных стёклах окон. Факел коптил. Причудливые тени тёмными пятнами поднимались по стенам и пропадали под высоким куполом собора.
Древесный запах горящей смолы щекотал ноздри.
И тут Мерон вспомнил строки из послания Фридриха.
«…Я – запах роз на фоне звёзд вчерашних,
слеза с пера на новую страницу
в одной из книг, в Евангелье Пасхальном,
застёжка – ключ для щели тайника…»
- Пасхальное Евангелие… Ну, конечно! Где оно? Святые угодники! Здесь, конечно, здесь, в соборе.
Он быстро прошёл мимо алтаря к маленькой двери, за которой обычно находится комната, где хранятся святые дары и праздничная одежда священников. Оторвав кончиком клинка с боковой створки двери прибитую ржавыми гвоздями петлю и придержав рукой замок, чтобы не звякнул, офицер проник в комнату. Успокоив дыхание, австриец быстро обшарил полки.
- Вот оно, Евангелие!
Плотный слой пыли на кожаном переплёте свидетельствовал о том, что его редко открывают и используют только на Пасху, вынося на улицу в качестве реликвии.
Громадная книга в массивной красивой позолоченной рубашке с серебряными накладками оттягивала руки. Мерон положил фолиант на стол и торопливо перелистал страницы.
«…Я запах роз на фоне звёзд вчерашних…»
- Да! Вот оно! - совершенно случайно он увидел рисунок – восход вифлеемовой звезды в небе Палестины. Плоская, прижатая весом пергаментных страниц высохшая роза рассыпалась у него в руках, оставив после себя слабый запах сада.
- К чему здесь эта засохшая роза? Или это – ложный след? Так, дальше, что дальше? – Мерон в спешке путался в мыслях, копаясь в ещё никогда не подводившей его памяти.
«…слеза пера на новую страницу…»
- Слеза пера… Что, разве во времена Фридриха писали птичьими перьями? Хотя… почему нет… Это же Федериго!
Внезапная догадка заставила его вскрикнуть:
- Слеза – след, клякса, пятно краски где-то здесь в книге.
Глаза резала усталость. Острый запах древних текстов при торопливом перелистывании страниц становился всё гуще. Начинала кружиться голова. «Сколько времени я уже здесь, в церкви? Пожалуй - часа два».
- Скорей, скорей! – Жильберу вдруг показалось, что на жёлтой от времени меловой пропитке пергамента он только что видел коричневое пятнышко.
Он вернулся назад на несколько станиц и увидел засохший след краски как раз на месте, где тонко и аккуратно были выведены римские цифры – СССXCIX.
- Думай, скорее думай. Сколько это? – Мерон лихорадочно вспоминал курс латыни, которую он изучал в университете Базеля… - Стоп, стоп, не торопиться, вспоминай… Есть! Это – 399. Но что это значит? – Он потёр лоб грязной от пыли рукой, оставив след на вспотевшей коже.