Такого клейма, больше похожего на замысловатый геральдический символ, Мерон ещё не видел. Он схватил свечу, поднёс к ней блестящую плоскость ножа и несколько минут держал клинок над пламенем. Тонкий слой сажи закрыл сталь. Аккуратно держа лезвие за острый конец и короткую рукоятку, Жильбер приложил его клеймом к бумаге.
Всё получилось. На белом листе ясно отпечатался необычный знак. Оторвав кусочек ткани от тюфяка, он смочил его слюной и, намотав тряпку на щепку, аккуратно стёр лишнюю сажу с оттиска цветка и переплетений верёвки.
Теперь можно сохранить этот рисунок для дальнейшей расшифровки.
- А как быть с ножом?
«Что нож? - В конце концов, это – всего лишь оружие. Хорошее, тщательно выверенное по весу, - офицер знал толк в хороших клинках и поэтому высоко оценил великолепно сделанный метательный снаряд. - Правда, лезвие может сломаться, выпасть при быстрой ходьбе или езде верхом. В конце концов - его могут украсть. И всё же нужно постараться сохранить его… А бумаги? - Мерон задумался. - Бумаги надо бы спрятать в месте, где их никто не найдёт. Слишком опасным стало их содержание. Не зря такой красавец, - Жильбер с уважением посмотрел на сталь, - без сожалений по чьей-то злой воле покинул ножны!»
Короткий осенний день быстро отсчитывал минуты, удлиняя тени и покидая вспаханные под первый снег поля. Солнце, найдя прореху в тяжёлых лиловых облаках, на мгновение порадовало землю ярким светом и скрылось. Через час стало темно, в воздухе закружились белые мухи, и на притихшую, ещё тёплую землю крупными хлопьями стал ложиться долгожданный снег. В келье становилось холодно и сыро, но Мерон не хотел закрывать окно. Со двора вкусно пахло сеном и капустой, которую весь день солили монахи.
Он убрал бумаги в свою потрёпанную сумку и прилёг вздремнуть до часа вечерней трапезы.
Сколько прошло времени, он не знал. Его не разбудили ни удары колокола, ни далёкое пение монахов в капелле. Его поднял на ноги тихий скребущийся звук.
Была глубокая ночь. Монастырь спал после дневных трудов, молитв и служб. Не было слышно даже чтения катехизиса в соседней келье, где поместился паломник наедине с обетом бессонницы. Звук повторился. В слабом свете, проникающем в комнату, источником которого был белый снег за окном, Мерон увидел, как через дверную щель под запорный крючок подсовывают тонкую полоску стали. Но засов, задвинутый с вечера Мероном, плотно сидел в гнезде.
Жильбер посмотрел на открытое окно. Там в проёме чернела толстая железная решётка. Выбраться через неё наружу не представлялось возможным. Он повесил сумку с бумагами через плечо, тихо подошёл к двери и встал у стены чуть в стороне от дверного проёма. Через пару минут засов оказался сдвинут в сторону, дверь, тихо скрипнув, отворилась. Мерон не дышал, скрытый распахнувшейся створкой. В келью тихо вошёл высокий человек. Взгляд его был устремлён к тёмному пятну постели. Мерон со всей силы ударил его дверью и выскочил в коридор. Отбросив к стене ещё одну фигуру, Жильбер застал врасплох третьего человека со свечой в руках. Сильный удар в живот опрокинул незнакомого монаха на пол. Не теряя ни секунды, прижимая к груди свои рукописные сокровища, Мерон побежал. Скатившись по лестнице, ведущей вниз, он толкнул дверь крипты. Затхлый тёплый воздух окутал его плотным чёрным плащом. Не дожидаясь, пока глаза привыкнут к темноте, Мерон, держась рукой за стену, натыкаясь на кости и черепа, пошёл на слабый свет в конце прохода. Лестница вывела его к дверям капеллы. Жильбер проскользнул внутрь, быстро пробрался боковой колоннадой к выходу и побежал вдоль стены монастыря. В южной части ограда была частично разрушена. Мерон подпрыгнул, подтянулся на руках и очутился по ту сторону каменной кладки. Ночь приняла его под своё покровительство. Жильбер быстрее ветра пересёк целину белого снега, тонким слоем укрывшего поля, и вошёл в лес. Теперь, за чёрной ширмой деревьев, его так просто не найти. Беглец перевёл дух и оглянулся. В монастыре то тут, то там зажигались факелы. Огни, словно в испуге, метались из стороны в сторону, роняя на снег клочки горящей пакли. Метель холодными порывистыми выдохами простуженных лёгких сбивала пламя вниз и одновременно сильными призрачно-белыми руками толкала Жильбера прочь от аббатства.