- Если бы я не был знаком с архивами отца, я бы подумал, что меня разыгрывает одна из многочисленных оккультных лож Петербурга, – генерал нервно пожал плечами.
Но его собеседник поторопился сказать:
- Это – не розыгрыш. Это – действительность, но очень похожая на игру, где ставки – неимоверно высоки. И нам нужен ответ. Готовы ли Вы стать одним из нас, рисковать жизнью, противостоять противнику, скрывающему лицо под елейной миной добродетели, с речами сладкими, как мёд, с методами, жестокими и безжалостными, как гвозди, вбитые в плоть Иисуса? И ещё одно. Ваш близкий круг не должен знать ни о нас, ни о вашей сопричастности к нам. Исключение – ваш юный сын. Мы должны готовить себе замену. Ваш мальчик в той поре, когда сердце, как губка, впитывает добро и зло, правду и ложь. Он должен находиться среди посвящённых и воспитываться, как один из нас.
Мерон побледнел, надолго погрузился в раздумья, потом медленно встал.
- Отец часто говорил мне, что не мы подчиняем себе судьбу, судьба сама выбирает нас, подчиняя себе. Я вспоминаю эти слова с болью и надеждой на лучшее для себя и своего сына. Мои предки никогда не показывали спину судьбе и не бежали от неё. Я всё время чувствовал, что когда-нибудь прошлое вернётся ко мне за долгами. Ну что же, раз от судьбы не уйдёшь - вот вам моя рука! – генерал протянул ладонь человеку в плаще.
Соглашение было скреплено крепким рукопожатием.
- А теперь - к делу, - таинственный незнакомец снял плащ, но не стал снимать маску. - Я не буду устраивать для Вас ритуалы посвящения. Всё это в прошлом или устраивается нами для неофитов. Ситуация такова. Нам нужны Ваши решительность и знания. Дело, видите ли, в том, что Приоратом некоторое время назад утрачена реликвия. Она в руках Буонапарте. Не спрашивайте, как это произошло. Предприимчивый и хитрый человек всегда найдёт возможность завладеть не только ключами, но и замочной скважиной.
Глаза в прорезях маски сверкнули невесёлой улыбкой.
- Не будем вспоминать уже отмеченные мной способности Вашего отца отпирать двери.
Мерон, пропустив шпильку мимо ушей, чуть слышно спросил:
- Француз завладел наконечником царя Давида?
Незнакомец, не удивляясь осведомлённости и быстрым умозаключениям генерала, ответил:
- Нет-нет. Не всё так просто. Эта реликвия у нас под контролем. И ни один в мире человек пока не знает о том, что у австрийских Габсбургов хранится подделка, - собеседник генерала сделал многозначительную паузу.
- Подделка? Ничего не понимаю. Значит, мой отец привёз Карлу…
- Вот именно! – посланник Приората улыбнулся. – Когда мы узнали, что Людовик XV, Габсбург и Святой Престол охотятся за наконечником, доставшимся Фридриху, мы подменили копьё на другое, изготовленное в мастерских Приората задолго до приезда вашего отца в Палермо. Ещё раз вынужден восхититься гибкостью ума, настойчивостью и упорством вашего отца. Даже мы не могли догадаться, где Гогенштауфен спрятал реликвию. А Мерон нашёл место, ключи, выбрал время и превзошёл в осторожности, настойчивости и упорстве самого Фридриха. К тому же, не выпуская Жильбера Мерона из поля зрения на всём протяжении пути из Палермо в Вену, нам стоило немалых трудов подменить настоящий наконечник нафталитов поддельным. Но усталость и снотворное, подмешанное в вино нашим человеком, сделали своё дело. Оригинал – копьё царя Давида, попавшее когда-то к Александру Македонскому, Цезарю, а затем к Константину Великому - хранится в наших тайниках. Но, увы, коварство и хитрость Бонапарта помогли ему завладеть другой реликвией. – Человек в маске следил за игрой эмоций на лице генерала.