Но, слава богам, Кфар-Нахум (Капернаум) близко. За ним в трёх неделях пути - Тиверия. А там и до Цесареи с Иерусалимом недалеко.
Перевалив через гряду песчаных дюн, Хасан натянул поводья, удивлённый открывшейся перед ним картиной. Из низин у озера от ветхих лачуг, землянок, построек рыбаков и шалашей сборщиков соли, от домов чуть лучше и богаче по тропам и по не тронутой мотыгами высохшей в трещинах земле, поодиночке и группами, собираясь в небольшие потоки и ручейки, шли люди. Они двигались к недалёкому холму, более обильному по сравнению с соседними пригорками разного рода кустами и дикорастущими тутовыми деревьями. Некоторые на ходу оживлённо спорили, размахивали руками, иные шли молча, третьи что-то пели. Вскоре склоны возвышенности потемнели от серых хламид и сдержанных цветов полосатых халатов.
Хасан, испугавшись поначалу такой толпы, быстро разглядел, что люди не имели оружия и, несмотря на возбуждение, достаточно миролюбивы.
«Должно быть, очередной иудейский праздник» - подумал он. Однако чем ближе приближался караван к идущим в гору, тем большее в купце просыпалось любопытство. Все эти путники были разных сословий и разного достатка. Мытари шли вместе с крестьянами и хорошо одетыми горожанами. Разбойного вида здоровяки о чём-то разговаривали с самаритянскими дубильщиками кож, и, что вовсе было из ряда вон выходящим - в этой живой реке можно было заметить продажных женщин.
«Это какое же у иудеев может быть празднество в присутствии этих сосудов греха?» – подумал караванщик.
Заинтересованный до крайности купец догнал раба в рваной тунике.
- Что случилось? – спросил на арамейском наречии Хасан.
Оборванец забормотал, захлёбываясь словами, путая языки - арамейский, греческий, иврит. Караванщик отчётливо разобрал одно лишь слово - “рави”.
Остальные закивали:
- Рави, да, да. Рави! - и все поспешили дальше.
Толпа ближе к склонам холма стала густой и плотной.
Хасан, достав бурдюк с остатками воды, с наслаждением напился и, ополоснув лицо, повернулся к старшему погонщику:
- Пойдёте в Капернаум! Найдёте дом с плоской тростниковой крышей под старым рожковым деревом. Оно одно такое в этой дыре. Хозяина зовут Хаим. Он мой должник. Там будет ночлег, ужин, вода для нас и верблюдов. Я догоню.
Караванщика, несмотря на усталость, разбирало любопытство. Хороший купец не только обязан уметь считать звонкую монету. Он, помимо прочих достоинств любого знатока пустыни, должен быть ещё и первопроходцем. Пока путешествующий сохраняет гибкость ума и жажду знаний, ему открываются новые нити троп, земли, диковинки, необычные вещи, которые вскоре могут стать товаром и обернутся прибылью. Именно поэтому Хасану было важно понять, куда и зачем спешат все эти люди. Он толкнул пятками осла и поехал за ними.