В своей речи Уильямс упрекал молодых режиссеров в том, что они «делают фильмы без надежд, показывающие невиданный разгул насилия. Мы понимаем, что эта безнадежность и это насилие суть отражение нашего общества. Но мы опасаемся, что насилие на экране порождает насилие в жизни, и подобное кино приведет нас в конечном счете к эскалации насилия».
Вот на такие отзывы и приходилось реагировать Скорсезе и Де Ниро.
Встречи Де Ниро с прессой, и без того нечастые, теперь практически полностью прекратились. Но и пресса уже устала охотиться за ним. Фельетонист из «Нью-Йорк таймс» называл Де Ниро «Гарбоподобным букой», имея в виду отношения актера к интервью. Но с Де Ниро все эти обвинения скатывались как с гуся вода. Как большинство актеров, он прежде всего думал о себе, а потом уже о публике.
Отчужденное отношение Де Ниро к прессе породило кривотолки, будто ему есть что скрывать. Но более вероятное объяснение состоит в том, что ему просто нечего было сказать. Как повелось у него с детства, он и теперь не чувствовал особой нужды в публичном излиянии своих чувств, так же как не нуждался в публичном одобрении. Он поступал так, как хотел поступить. А все, что Роберт Де Ниро имел сказать «городу и миру», могло быть с достаточной полнотой выражено на сцене или на киноэкране.
Де Ниро поехал в Канны представлять фильм, и Европа, похоже, оказала на него успокоительное воздействие. У него сохранились приятные воспоминания о Париже и о недавних съемках второй части «Крестного отца» в Италии. В ходе этой поездки Де Ниро как-то обмолвился, что в последний раз он путешествовал по югу Франции автостопом, и тогда ему и в голову не могло прийти, что когда-нибудь он сможет ездить по этим местам как-либо иначе, с большим комфортом. И потом, в Канне он встретил такой радушный прием. Настроение у него явно улучшалось, и хотя американские издания по-прежнему были «отлучены» от него, для европейской прессы он с удовольствием давал интервью. И самое главное, что упустили в результате американские газетчики, — это потрясающее известие: Де Ниро женился!
Актер, как всегда, хранил полное молчание по поводу своей личной жизни. В апреле 1976 года он женился на актрисе и певице Дайан Эбботт. Церемония бракосочетания прошла в нью-йоркском Обществе этической культуры, где собрались его старые и новые друзья. Среди гостей были Мартин Скорсезе, Джон Хэнкок, Шелли Винтерс, Джулия Бовассо, Салли Киркленд и Харви Кейтель. Этот брак не был сюрпризом для тех, кто знал Де Ниро, ведь они с Дайан уже несколько лет жили вместе, с того времени, как он снимался в «Злых улицах». Шелли Винтерс, не называя имени Эбботт, тепло отзывалась о ней и о том благотворном влиянии, которое она оказала на актера, в своем раннем интервью для «Нью-Йорк таймс» в 1973 году.