— Нет ничего проще. Я сам тебя отвезу. С ветерком. — Герман был подчеркнуто любезен.
Лидия почувствовала неладное, но все же подала ему руку и пересела в «Жигули».
— Герман, ты уверен, что прав? — порывисто крикнула ему Кристина.
Гонщик не ответил, сел за руль, захлопнул дверцу. Машина взревела и, заложив крутой вираж, развернулась и помчалась обратно в сторону Ялты с той же бешеной скоростью. То и дело свет фар упирался в скалу или повисал над морем, создавая впечатление космического полета.
— За что ты так меня мучаешь? — спросила Лидия, бессильно сжав на коленях руки.
— Будто бы не за что? — Профиль Германа был бесстрастен, словно отчеканенный на монете.
— Я же говорила тебе: все вышло случайно…
— Да? Для тебя, конечно, это случайность, ерунда. — На щеке Зернова выступил желвак. — Только слишком легко хочешь отделаться, красавица моя. Тебе придется испытать то же, что и мне…
Лидия ничего не понимала.
— Прости меня, — сказала она тихо.
— Ты хочешь добиться у меня прощения? Хорошо, я предоставлю тебе такую возможность. Сегодня вечером, после ужина, в моем номере.
Город летел навстречу так стремительно, что у Лидии закружилась голова.
За ужином Лидии показалось, что некоторые члены съемочной группы как-то подозрительно на нее поглядывают. Что-то знают о ее неудавшейся попытке к бегству?
Германа за столом не было. Он появился внезапно откуда-то сзади, хлопнул сидящего рядом с Андроном оператора по плечу, вскользь бросил девушке:
— Не забыла, что я жду тебя? Другой возможности не будет…
И опять исчез. Вскоре за ним ушел и оператор. Лидия пересела на освободившийся стул и оказалась рядом с Кристиной.
— Что это за история с радиопередачей? — спросила она. — Я хочу знать.
— Очень неприятная история. — Кристина подперла подбородок рукой. — Скажи, ты всегда записываешь на пленку свои телефонные разговоры?
— Нет, почему ты спрашиваешь?
— Значит, для Германа ты сделала исключение. — Кристина достала из сумочки сигареты.
Лидия схватила Кристину за руку:
— Я ничего не понимаю. Какая передача, какая пленка? Объясни мне, наконец, в чем дело? Кристина, я умоляю!
Отчаяние в ее голосе было так велико, что Кристина отложила сигареты, внимательно посмотрела Лидии в глаза.
— Он: «Стелла, я люблю! Люблю до безумия твои волосы. Люблю твои серые глаза, в которых можно утонуть. Люблю твой голос, твою улыбку. Я сразу заметил, еще тогда, при первой встрече, как ты отличаешься от этих холеных девочек с пустыми глазами, которые уверены в себе и не страдают избытком скромности». Ты: «Герман! Не надо. Пожалуйста, не надо. У нас нет будущего». Он: «Стелла, я не могу без тебя. Я ничего не могу с собой поделать…»