«Снова повидать Мейсона и в самом деле было бы здорово», — подумала Рэйчел, вспомнив тот день рождения, когда ему исполнился двадцать один год и они с ним барахтались, как два тюленя, на ковре в номере «люкс», который снял его отец. А каким заботливым, каким трогательно внимательным был Мейсон потом! Он помог ей одеться, довел до лифта, словно она одна из его престарелых тетушек, еле передвигающих ноги. Чувствовалось, что ему неловко, будто это их первое свидание и они до этого не знали друг друга целую вечность. Честно говоря, она была абсолютно уверена, что как друга она его потеряет навсегда. А ведь они дружили с детства. Настроение у нее было соответствующее, и как только они вернулись к гостям, она со злости сгребла полную пригоршню колотого льда и, подойдя к Мейсону сзади, оттянула пояс брюк и засунула его внутрь. Мейсон завопил, немного потанцевал на одном месте и, понятное дело, обозвал ее подлой сукой, чертовым отродьем и психованной идиоткой. С тех пор они оставались лучшими друзьями.
— …а хочешь, мы пойдем в «Блюмингдейлс», — продолжала мама.
Боже, не хватало еще в таком состоянии ходить по магазинам! Нет, она, конечно, что-нибудь да найдет у себя в платяном шкафу.
— Не волнуйся, мама, у меня есть как раз то, что надо, — успокоила она Сильвию.
— Значит, договорились: в пол-одиннадцатого, — заключила та и вздохнула. — Да, и не забудь, пожалуйста, надеть чулки и комбинацию. А то в прошлый раз, когда ты поворачивалась спиной к свету, мне решительно все было видно, не знаю уж, что ты там такое надела…
Задетая этим замечанием, Рэйчел с некоторым раздражением подумала: неужели одна и та же Сильвия может быть и самым близким тебе человеком, которому рассказываешь все (как рассказала она о своей беременности), и невыносимой занудой?
— Ну, мама, пожалуйста… хорошо, я все так и сделаю… Комбинация так комбинация. Могу и десять надеть, если тебе хочется. — Тут Рэйчел стало смешно, и она с улыбкой добавила: — До чего же тебе легко угодить, мамочка! Все, что нужно для твоего счастья, — это мое чистое нижнее белье. Ну а для полного счастья, чтоб я всегда клала бумагу на сиденье унитаза в общественных туалетах. А когда сижу в гостях, от меня требуется красиво скрещивать ноги. Боже, мамочка, как я тебя люблю! И спасибо тебе огромное за…
«Собственно, за что? — спросила себя Рэйчел и тут же ответила: — За то, что ты всегда знаешь, что действительно важно… за то, что ты всегда со мной — и за меня, когда речь заходит о… когда ты мне по-настоящему необходима».
Так было и когда она рассказала Сильвии об аборте. Та не причитала, не устраивала истерик. Не рыдала, не суетилась, не бросала горьких обвинений. Просто обняла и крепко, чуть не сделав ей больно, прижала к груди. «Я люблю тебя, дорогая моя, — произнесла она тихо и прибавила: — Что бы ни случилось. Не сомневайся».