Она опять покраснела. Итак, с удовлетворением подумал он, его догадка насчет Розиного интереса к юриспруденции оказалась правильной.
— Можете продолжать в том же духе, я не возражаю. Но учтите, тем самым вы открываете ящик Пандоры. Вам этого хочется? Вы все взвесили?
— Я сама не знаю, чего хочу, — ответила Роза, и ее глаза затуманились. — Когда-то я думала, что… неважно, я уже и так, наверно, слишком много наболтала.
— Нет, что вы! Говорите, пожалуйста… — Макс осекся, чувствуя, что это будет звучать как реплика из дешевого фильма. — Может, я чем-нибудь помогу, — наконец нашел он нужные слова.
Роза прикусила губу — похоже, чтобы не расплакаться.
— Спасибо. Не думаю, что тут нужна помощь. Это… сугубо личное.
— Что-нибудь вроде фильма «Мой парень»?
Оттенок жженой охры на ее щеках стал еще заметнее — и Макс почувствовал в сердце укол ревности, что было, конечно же, просто идиотизмом с его стороны, и подумал: «Снова угадал! Да ты, старина, прямо как тот парень Сэм-с-Двумя-Пушками…»
— Он служит в армии, — начала Роза. — Точнее, во Вьетнаме. Уже три месяца и двадцать один день. Я… то есть мы… решили пожениться, как только он вернется. Но дело в том… — ее голос дрогнул и перешел на высокую дребезжащую ноту, — что… О Господи, я же ведь знала, что это случится. Всегда, только стану о нем говорить — и плачу. — Она сердито вытерла слезы тыльной стороной ладони. — Дело в том, — продолжала она, взяв себя в руки, — что уже давно от него нет никаких известий. Ровно три месяца. А до этого одно письмо… — И голос ее снова предательски задрожал.
— Вы, значит, его действительно любите?
Задав этот вопрос, Макс тут же понял, что вопрос глупый. Чего спрашивать, когда и так все ясно. Ну и что с того? Ладно, у него с Бернис не сложилось, это факт. Но это же не значит, черт побери, что другие не могут быть счастливы в любви!
Кивнув в ответ, Роза продолжала, не отрываясь, следить за дорогой. Теперь ее глаза были печальны, губы плотно сжаты. Макс заметил, как напряглись мышцы на ее ноге, едва ступня чуть сильнее надавила на газ. Рев мотора перешел теперь в тонкое гудение — так бывает перед тем, как, разгоняясь, реактивный лайнер отрывается от земли.
— Без него я умру, — проговорила она, по-прежнему не отрывая глаз от «хайвея». — Знаю, эта фраза часто звучит в фильмах, но я действительно умру. В буквальном смысле слова. А вы кого-нибудь так любили?
Макс подумал о Бернис. И решил, что нет. Даже когда они только поженились, он все равно — надо быть честным перед самим собой — не любил ее настолько, чтобы из-за нее умереть.