Спасители Ураканда (Раин) - страница 16

— Это мое! — крикнул он, пытаясь удержать руку Огурца, но тот уже вырвал свернувшуюся клубком ветку.

— Было — да сплыло… Ха! Наш шибздик гербарий собирает!

— Не трогай!

— Уже потрогал. Стой, не дергайся! — Огурец пятерней ткнул Артема в лицо. Брезгливо осмотрев ветку, отбросил за спину. — Ну что, начнем пробу на фофаны? Учти, мелюзга, у меня удар пушечный. Мозги с лету вышибаю.

Он не шутил. Артем и сам видел пострадавших от щелбанов Огурца. У ребятишек вздувались на головах преогромные шишки, а глаза становились абсолютно шальными.

— Отставить!

Хлопнула дверь, и в коридор вразвалочку вошел Мишаня, главный вожатый скаутов. Высокий, с мускулистыми загорелыми руками, с лицом грубоватым и неулыбчивым, он оправданно внушал трепет. Насколько знал Артем, Мишаня около месяца назад демобилизовался из армии и теперь усиленно внедрял усвоенные на службе приемы воспитания. Честно говоря, Артем не понимал, почему этот здоровенный громила теряет время в детском лагере. Детей он явно не любил и ни о какой педагогике слыхом не слыхивал.

— Смирна-а! — гаркнул Огурец и первый вытянул руки по швам. Его приятели послушно замерли.

— Что за базар? — с ленцой поинтересовался вожатый. — Звеньевой, доложить!

Огурец по-строевому развернулся, печатая шаг, приблизился к Мишане.

— Так что это… Проводим воспитательную работу! — отрапортовал он. — Эти двое типусов и еще одна девчонка гуляли вне лагеря во время сон-часа.

— Ты лично их видел?

— Ага! Пытался поймать, не догнал.

— Вон оно что, — с ленцой протянул Мишаня. — Не догнал, говоришь?

Огурец и сам понял, что сболтнул лишнее, но поправляться было поздно.

— Я думал…

— Пусть индюк думает! — оборвал его Мишаня. Медлительно подняв руку, показал Огурцу два пальца. — Как полагаешь, что это?

— Ну, наверное…

— Это, звеньевой, два выговора! Тебе, уразумел?

— За что, Мишаня?

— Я тебе не Мишаня, это во-первых! — рявкнул вожатый. — А во-вторых, выговоры тебе объявляются за то, что не сумел догнать салажат и за то, что сам разгуливал вне лагеря в неположенное время.

— Кто сказал-то?!

— Да ты сам только что сказал, дубина стоеросовая!

Огурец покраснел как рак. За спиной его кто-то хихикнул.

— Они бить нас хотели! — пискнул Вовчик Толстый. — Сначала фофаны ставить, а потом душить.

— Ишь, как сурово! — Мишаня покачал головой, однако Артему показалось, что в голосе его слышится одобрение. — Ничего, мы людики интеллигентные, сейчас во всем разберемся.

Заложив мускулистые руки за спину, вожатый неспешным шагом прошелся по коридору.

— Значит, говоришь, гуляли вне лагеря? — снова поинтересовался он.