— А что, ты думаешь, я пытаюсь сделать?
— Значит, не очень пытаешься.
Меня так и подмывало врезать ей.
— А что тот мужик, за которого ты, я слышал, собираешься замуж?
— Можешь не беспокоиться. Уж если я соберусь за кого-нибудь, ты первым об этом узнаешь.
— Кому хочу, тому и даю, а?
— Не твое дело, Фрэнклин. Он для детишек делает больше, чем ты, это уж как пить дать.
— Кстати, а где детишки?
— В лагере.
— Ты как всегда стараешься сплавить их куда-нибудь.
— Если хочешь знать, в лагере им нравится, и это лучше, чем шляться все лето по улицам. Микрорайон не стал чище, разве не видишь?
Если я что и видел, так это то, что ее разнесло кило на сто двадцать. Ума не приложу, что это у нее за мужик и что он в ней находит. Я уж и сам не могу вспомнить, что я в ней тогда нашел. А сейчас на нее глаза не смотрят. Просто стыд, как некоторые бабы позволяют себе распускаться. Казалось бы, хотят прилично смотреться не для одних только мужиков, но и для себя самих. Черт побери, я хожу в спортзал и от этого хорошо себя чувствую. А то, что бабы балдеют от моего тела, это не моя вина.
Пэм пристроилась, как обычно, перед телевизором; ела картофельные чипсы, пила содовую и вязала. А я все сидел за кухонным столом, глядя на перечницу и солонку, которые купил десять лет назад. Наконец я поднялся и пошел к двери.
— Передай привет ребятишкам и скажи Дереку, что в конце недели мы сходим покидать мяч. На следующей неделе постараюсь принести еще денег.
— Ах, скажите пожалуйста! — Она отправила в рот новую порцию чипсов.
Когда я выходил, она даже не шелохнулась. Я с шумом захлопнул за собой дверь.
В четыре я смотрел по телевизору „Любовные связи". Интересно, правильно ли я поступаю? Если нет, по крайней мере, мои мотивы ясны как день: я полез не в свое дело и теперь это понял.
В половине пятого я посмотрел „Народный суд" и „Живи на пять" с распрекрасной Сью Симмонс. В двадцать минут седьмого я решил: она догадалась, что я не приду, и ей все ясно. В животе у меня забурчало. В доме хоть шаром покати, да и неохота готовить на этой маленькой раскаленной плитке. Так что я натянул чистую майку и пошел за едой в китайский ресторанчик. Только я свернул за угол, как нос к носу столкнулся — с кем бы вы думали? Черт!
— Вы что, передумали? — спрашивает она.
— Просто закопался, — слышу собственный голос.
— Могли бы позвонить.
— Я не помню вашей фамилии.
— Бэнкс. Зора Бэнкс.
Она была чертовски хороша. Еще лучше, чем раньше.
— Я изо всех сил старался успеть к шести, но у меня были важные дела, и все очень затянулось.
— Но это вообще необязательно, — бросила она.