— Да, была. Твой дед стал моим вторым мужем.
— Ну, будет тебе, бабушка, хватит шутить!
— Твой дед не хотел, чтобы эта история когда-либо вышла наружу. Уж такой он был человек. Заткнул рты всем, даже моим родственникам.
— Но в Котиньоле даже камни умеют говорить! — не унимался Спартак.
— Ты так думаешь? Ну, значит, ты ничего не знаешь о своем деде. Спартак Рангони, Корсар, был на своих землях настоящим властелином. Это сейчас семья Рангони потеряла все, включая авторитет. Но шестьдесят лет назад дела обстояли совершенно иначе, — с гордостью заявила Лена.
— Даже мама и дядя с тетей ничего не знали об этом замужестве? — продолжал расспрашивать внук.
— Секрет есть секрет. Но сегодня мне приятно рассказать его тебе. У меня трое внуков, но единственный мужчина среди них — ты. Ты очень похож на деда. Знаешь, Корсар возлагал на тебя большие надежды. Теперь, когда твоего отца больше нет, я считаю, что именно на тебе лежит обязанность восстановить честь и положение семьи, — заключила Лена.
— Только ты одна в меня и веришь. Дядя Джованни и тетя Маргерита думают иначе.
— А ты-то сам веришь в себя?
— Не знаю. У меня еще не было случая ни с кем помериться силами. Папа говорил, что мне надо поднабраться опыта.
— Джулиано был прирожденным вожаком. Теперь, когда его больше нет, настала твоя очередь подбирать черепки, — заявила бабушка.
— Но я даже не знаю, с чего начать. Меня со всех сторон окружают шакалы и гиены. Они подбираются ко мне, как к своей добыче, — признался Спартак.
— В тебе течет кровь Рангони и Серандреи. Это гремучая смесь. Пусть наши родные ничего не понимают, но я-то знаю. И этого достаточно, — отрезала Лена.
Они прибыли в Котиньолу. В баре «Чентрале» в этот поздний час все еще весело пировала компания молодежи. У парадного входа в дом Лены, расположенный на центральной площади, напротив церкви Святого Стефана, стояла машина Миранды:
— Мама тут как тут, — предупредил Спартак, останавливая «Мерседес» рядом с машиной матери.
— Не выдавай меня, малыш. Ничего ей не рассказывай. Ни слова о моей розе, — властно потребовала Лена, пока внук помогал ей выйти из машины.
— Сама придумай что-нибудь, бабушка, мне ничего не приходит в голову. Ничего такого, что бы звучало более или менее правдоподобно, — прошептал молодой человек ей на ухо.
— Легко сказать! Твоя мать — сущий дьявол, — пожаловалась старая дама, пока Спартак открывал двери особняка.
Отношения между Леной и ее старшей дочерью всегда складывались не лучшим образом. В глубине души Лена считала, что Миранда как две капли воды похожа на ее покойную сестру Эрминию: такая же злобная, подозрительная и завистливая.