— Мама, а ты когда-нибудь спрашивала себя, почему папе с годами приходилось работать все больше и больше?
— Он просто не переносил праздности. Работа доставляла ему огромное удовольствие. Каждый день Спартак ставил на кон свою предприимчивость, смекалку и опыт. У Джулиано все эти качества тоже были. Кроме того, отец любил риск. Если бы Спартак отошел от дел, он умер бы с тоски. После его смерти Джулиано встал у штурвала. И налетел на риф, затронув интересы международного лобби. Он вторгся на чужую территорию и за это поплатился жизнью. Если бы ты мог взглянуть на ситуацию со стороны, ты бы понял, что все не так уж страшно. Сейчас мы находимся в эпицентре землетрясения, но через несколько лет, а может быть, и раньше, никто о нас даже не вспомнит. Лихоимство и подкуп существовали и будут существовать всегда, при всех режимах и во всех странах. Пыль уляжется, и все встанет на свои места, — заключила Лена.
— А пока что судьи в Милане ждут от меня свидетельских показаний. Адвокаты на меня нажимают. Они считают, что лучший способ защиты — это на все вопросы отвечать: «Не знаю», «Не помню». Ты думаешь, этого достаточно?
— Джованни, нам больше нечего терять. Почему бы для разнообразия не рассказать правду? Если есть что-то, о чем ты знаешь и помнишь, скажи об этом прямо, без колебаний и без утайки. В конце концов правда непременно должна восторжествовать.
Лицо сына озарилось обаятельной улыбкой.
— Я все помню, мама. Прекрасно помню, как я ездил в Рим, возил деньги политикам. Разумеется, меня нельзя назвать невинным агнцем. Но я никогда не считал и не считаю себя коррупционером. Не наши предприятия были поражены гнилью, а их политика. Понимаешь, что я имею в виду?
Лена молча кивнула.
— Я тебе расскажу один случай. Вполне рядовой. Джулиано послал меня передать полтора миллиарда одному министру. А этот добрый человек в обмен на нашу щедрость должен был поддержать законопроект, предоставлявший фирме «Рангони Кимика» налоговые льготы. Ты хоть представляешь, мама, что такое полтора миллиарда в банкнотах по сто тысяч лир? Целый чемодан!
— Продолжай. Никогда я не представляла себе эти темные дела во всех подробностях. — Глаза Лены загорелись любопытством.
— Министр принял меня в подвальном этаже своей виллы на Аппиевой дороге. Там был оборудован спортзал. Мы были одни: он, я и чемодан денег. «Взнос в кассу вашей партии», — сказал я. Он даже не посмотрел в мою сторону. Я, конечно, не ждал от него никакой расписки, но не услышал вообще ничего, представляешь? Ни «здравствуйте», ни «спасибо». Поэтому я сказал ему: «Здесь полтора миллиарда, господин министр. Хотите пересчитать?» — «Можете идти», — ответил он, не прерывая упражнений. Я рассердился и сделал то, о чем за минуту до этого и помыслить не мог без ужаса. Подошел и закатил ему увесистую оплеуху.