Как правило, он избегал сюрпризов. Или, точнее, не любил, чтобы его заставали врасплох. А вот проделать это с другими было делом совершенно иным. Однако в случае мисс Уорд он был готов с радостью очароваться неожиданным.
С ней он был готов на многое. Например, оказаться обнаженным. Но теперь главным и первоочередным было обручиться с ней. Трудной задачей станет уговорить ее на это, но он как-нибудь все устроит. Обстоятельства, в которых оказалась Аделаида благодаря своему идиотичному братцу, уже сделали за него половину дела.
Вольфганг Уорд растратил семейное состояние на серию неудачных деловых попыток, настолько рискованных, что их трудно было назвать иначе, чем плохо обдуманные пари. Ходили слухи, что часть вины за неудачные вложения Вольфганга лежала на его покойной жене, но подтверждения этому Коннор пока не нашел. Тем более что неудачные проекты продолжались и после смерти этой жены при родах.
Это произошло около двух лет тому назад. Вольфгангу дали десять месяцев на празднование рождения сына и скорбь по жене, а затем посадили в долговую тюрьму, где он ухитрился заиметь еще один самый тяжкий долг. Источник и размер этого долга до сих пор оставались для Аделаиды тайной.
Только недомыслием провидения можно было объяснить, что сестры Вольфганга и его сын до сих пор не оказались в работном доме для нищих. Провидение послало Аделаиде и Изабелле небольшое наследство от какой-то дальней кузины. Его не хватило на то, чтобы выручить Вольфганга из тюрьмы, но оказалось достаточным, чтобы обеспечить сестер и малыша кровом и пропитанием... пока. От наследства уже оставалось совсем немного, а кредиторы Вольфганга прилагали все силы, чтобы его отобрать. Несомненно, им скоро удастся убедить суд, что женщинам оставлять наследство бесполезно.
У Аделаиды почти не оставалось ни времени, ни денег.
Коннор мрачно улыбнулся. К счастью для нее, у него средств хватает. А вот недостаток времени тревожил. Сегодняшней хитростью он обеспечил себе день или два... но ему требовалось больше.
Тот факт, что нынешняя история являлась специально подстроенной, вызывал у Коннора лишь небольшую неловкость. Для мук совести есть время и место. А именно их испытывает тот, кто поступает неправильно.
А он ни секунды не сомневался в том, что прав.
— Что ты так хмуришься, мальчик? Не смог проделать все лучше? Спросил бы меня.
Коннор только выгнул бровь, когда из-за угла дома появился Майкл Берч. Тяжеловесный коренастый мужчина направлялся к нему, возбужденно потирая руки и прихрамывая из-за больного колена. Хотя он уже одолел границу среднего возраста, рыжие волосы Майкла сохранили свой яркий цвет, а круглое лицо оставалось таким же гладким, как при первой его встрече с Коннором. Коннору, как он и сказал Аделаиде, тогда было шестнадцать лет. Остальное он выдумал. Майклу не понадобилось полгода, чтобы разгадать лжеца. Обман был его успешным ремеслом.