Коннор осторожно пробрался по узкому проходу за диваном и извлек из встроенного буфета графин и бокал.
— Приношу вам свои извинения за обстановку, — непринужденно произнес он. — Трудно снять жилье, если это требуется срочно.
Аделаида смотрела на его профиль, когда он наполнял бокал. По дороге сюда она размышляла о том, как ей лучше начать разговор. Идеально было бы, если бы Коннор сначала попросил у нее прощения, но делать это он явно не собирался.
Ничто в его поведении не указывало на то, что он испытывает хоть каплю сожаления. Была некая дерзость в том, как он на нее смотрел, да и в тоне обращения с ней звучала некоторая непочтительность. Теперь он казался совсем не тем человеком, которого она повстречала в саду.
Аделаида вскользь подумала, что стоит использовать план Б, который заключался в том, чтобы душить Коннора, пока тот не пожалеет о случившемся. Очень пожалеет. Однако в конце концов она решилась на приведение в действие плана В.
— Почему? — буквально рявкнула она. — Почему вы так поступили?
— Чтобы помешать вам попасть в когти сэра Роберта. — Он поднял бокал. — Хотите выпить?
— Что? Нет!
— Тогда присядьте.
— Я постою.
— Вы ведь пришли за объяснением. Не так ли? — Коннор подождал ее кивка. — Тогда садитесь. Это длинная история, и мне не хотелось бы стоять во время ее изложения. — Он улыбнулся, обходя диван. — У меня сегодня был тяжелый день.
Аделаиде снова захотелось вернуться к плану Б, но, подумав, она все же отбросила эту мысль.
— Как черство с моей стороны, — сказала она, усаживаясь в кресло.
Коннор уселся напротив и откинулся на подушки дивана.
— Вам удобно?
В ответ Аделаида лишь чуть прищурилась.
— Отлично! — Он вытянул перед собой свои длинные ноги. — Мой отец, как вы, наверное, догадались, жил на два дома. Один дом был с законной женой и наследником, а другой, в шестидесяти милях от него, — с любовницей и сыном. Такое положение ни для кого не являлось секретом. Я был признан им при рождении и воспитывался, как любимый сын богатого барона. Моя мать и я... мы ни в чем не нуждались. Ни в деньгах, ни в образовании, ни во внимании моего отца и в том времени, которое он проводил с нами. Всего было в изобилии. В нашей деревушке мы даже наслаждались некоторой респектабельностью. Отец позаботился об этом.
Коннор замолчал, отхлебнул вина, а Аделаида чуть не заполнила создавшуюся паузу восклицанием, что барон был хорошим человеком, но в ту же секунду сообразила, что баронесса могла придерживаться совершенно другого мнения.
Коннор слегка усмехнулся:
— Вам понятна сложность ситуации? Я не могу отвечать за то, как обращался отец со своей женой и сэром Робертом. Я знал его только как человека, который заставлял мою мать смеяться, учил меня ездить верхом и охотиться на дичь. — Он машинально постукивал пальцем по подлокотнику дивана. — Мы были счастливы.