Чабан, испугавшись, что улыбка принца не сулит ничего хорошего, словно очнувшись от забытья, пробормотал:
— Понятно, хан, понятно! — Потом он стал рассматривать наездников. Он понял, что сидевший на худой кобыле светловолосый странный человек явно не из гаджаров. “Похоже, ты совсем другой национальности!” — подумал старик.
Гара сертип перехватил взгляд старика, удивленного смотревшего на Блоквила.
— Что, чабан, пытаешься узнать его?
Чабан ответил простодушно:
— Какой там узнать, я даже предположить не могу, к какому народу принадлежит гость.
— Слыхал когда-нибудь про Францию?
— Француз? Франция. Pereng. Да, слышал, слышал.
— Так вот, этот человек из тех краев.
Старик внимательно посмотрел на красивые, с высокими голенищами сапоги Блоквила, кобуру с кистями по краям, его мундир с пуговицами на груди, потом вновь задержал свое внимание на его сапогах. Вглядываясь в голенища, головку сапог, он поражался: “Интересно, как же он их натянул на себя? Или же их сшили прямо на его ногах?”
— Вон те две кибитки твои? — прямо спросил немногословный принц.
— Должны быть моими.
— И этот скот твой?
— Скотина принадлежит баю.
— И чабан тоже?
— Нет. Чабап Аллаху…
Слушая незатейливую речь чабана, Хамза Мирза подумал: “Есть ведь на свете люди, которые счастливы своим нелегким трудом! Ну какие радости за свою долгую жизнь испытал этот человек? С утра пораньше выгоняет чужой скот на пастбище, а вечером гонит его обратно. Одна забота у него — набить свою утробу. Вряд ли он даже подозревает о том, что на свете есть прекрасные города, а в них — прелестные женщины. Но его устраивает его жизнь, он доволен своим существованием…”
Наверно и эти раздумъя разбудили жалостъ в душе принца что спасла пастуха от болъшой возможной неприятности. Он направил коня на восток.
…Когда проехали доволно приличное расстояниеэ, идущий рядом с Блоквилем Гара сертип вдруг заговорил:
— Все туркмены такие же пустые люди как тот пастух, которого только — что увидели, господин Блоквил.
Франсуз не сразу ответил:
— Пастухи во всех странах не ученые, господин генерал. Они просто пастухи.
— Но вы внимателъно глядели на этого пастуха?!
Блоквил, будто не слышал сертиба сам задал ему вопрос:
— Вы считаете туркмен очень сильными врагами?
Гара сертип ответил, пройдя пять-шесть шагов.
— Во всяком случае, это не тот враг, против которого надо выставлять пушки. Это я точно знаю.
— Тогда зачем надо было так мучаться и тащить за собой тридцать три пушки?
— Это политика, господин. Ты ведь военный человек. Пусть они почуят силу железного кулака шаха Насреддина.