— Наверно, стреляют попавшие в их руки наши пленные, — Юсуп хан попытался обосновать неспособность туркмен стрелять из пушек. Но приведенный им довод был так же смешон, как и эти толщиной с ладонь заграждения от артиллерийских снарядов.
— Туркмены наши пленных даже близко не подпустят к своим пушкам, господин, — причислив себя к персам, Блоквил дал ответ и одновременно поднял настроение Юсуп хана.
На сей раз Юсуп хан ответил честно:
— Это правда. Но самое смешное во всем этом то, что наши снаряды не долетают до туркменского бастиона, а их снаряды сыпятся на наши головы…
— А мне показалось, тут что-то другое.
— Говори!
— В вас стреляют вашими собственными пулями. Вот что смешно. Вы на своем горбу тащили из Мешхеда в Мерв снаряды, а их из ваших же пушек выстреливают в вас, и это в самом деле смешно.
Не видя другого выхода, Юсуп хан и на сей раз вынужден был согласиться.
— Да, это и в самом деле нечестно.
Пушечные снаряды начали падать совсем близко от них.
Юсуп хан стал озираться по сторонам, словно ища укрытие. Поняв, что понастроенные сербазами заборчики не в состоянии укрыть от пуль, он остался стоять на месте, чтобы показать себя перед посторонним человеком мужественным.
В этот момент прямо с неба свалился заряд и упал на голову жирного мула, стоявшего в нескольких шагах от того места, где находились Юсуп хан и Блоквил, и распластал его по земле. Задрыгав ногами, мул сразу же сдох.
Тревожно посмотрев в сторону мула, француз обнял свой фотоаппарат.
— Надо поскорее уходить отсюда, иначе следующей мишенью можем оказаться мы с вами, господин!
Француз как в воду глядел. Если бы реакция Блоквила не была мгновенной, Юсуп хана постигла бы та же участь, что и жирного мула.
Пронзительно закричав, Блоквил толкнул плечом Юсуп хана. Пошатнувшись от удара, хан отлетел на несколько шагов в сторону и упал. И сам Блоквил тоже свалился возле его ног.
Схватив головной убор, Юсуп хан поднялся с земли и посмотрел назад. На том месте, где он только что стоял, зияла черная воронка от снаряда. Хан переменился в лице, то ли от радости, то ли от пережитого ужаса. Немного придя в себя, он потер правое плечо.
— Господин, у тебя сил не меньше, чем у черного камня, выброшенного из ствола, — хан улыбнулся. Он еще раз посмотрел на воронку. — Ты, господин, спас меня от неминуемой смерти. Смогу ли я рассчитаться с тобой за добро твое?
— В бою никто не считает долгов, господин…
Когда звуки канонады стихли, из крепости противника вышли около пяти сотен человек и направились к реке. Разделившись на две группы, они занялись своим делом.