Неожиданное появление Саака в Тароне вызвало у нее всевозможные предположения.
«Зачем едет он сюда?.. — размышляла она. — Осматривать свои владения? Что это значит? Этим счастливцам досталось без меча и без крови столь много земель, что они даже не помнят, где находятся эти владения, и никогда их не посещают. Несомненно, его прибытие имеет какую-то скрытую цель!»
Вормиздухт уже начинала томиться. Несколько минут ее занимала веселая ласточка, которая, вспорхнув в открытое окно, щебеча покружилась по обширной зале и затем опустилась на голову большого медного бюста, стоявшего на мраморной поставке. Это был бюст Мамгуна, родоначальника Мамиконянов. С большим любопытством ласточка разглядывала окружающую роскошь и остановила взгляд на двух женщинах, сидевших в раздумье. Неудовлетворенная, она вспорхнула, снова покружилась по зале и с веселым щебетаньем вылетела в окно.
Сегодня Вормиздухт была приглашена в гости к матери Самвела. Она жила в отдельном дворце. Толпа ее служанок, евнухов и рабов составляла четвертую часть всего населения замка. Все они были персы. Отправляя ее в Армению, брат дал ей, кроме богатого приданого, и целый отряд слуг. В приданое получила она доходные поместья, расположенные по правому берегу Тигра, села и поселки у границ Ассирии.
Чтобы рассеять скуку, молодая женщина порой брала лежавшее около нее пышное опахало из павлиньих перьев с ручкой из слоновой кости, обмахивала им свое разгоряченное лицо. В такие моменты браслеты из красного коралла на ее обнаженных руках приятно постукивали. Тачатуи все еще продолжала смотреть в окно, Вормиздухт, чтобы напомнить о своем присутствии, спросила:
— Саак едет сюда один?
— Нет, с ним Месроп, секретарь его отца, — ответила княгиня, оборачиваясь к своей забытой гостье.
— Я Месропа никогда не видела, — сказала Вормиздухт.
— Скоро увидишь: красивый, изящный молодой человек.
Последние слова Тачатуи произнесла особо отмечая. Вормиздухт вспыхнула.
Разговаривали по-персидски.
— Саак тоже красивый молодой человек, — заметила она.
— Он даже красивее Месропа, — добавила Тачатуи с горькой усмешкой.
Вошел Самвел.
— Здравствуй Вормиздухт, здравствуй мать моя, — сказал он и приветливо поцеловал сначала руку матери, а затем Вормиздухт.
Появление Самвела рассеяло тоску Вормиздухт, и ее красивое лицо заметно оживилось.
— Ну, что же, где «твои» гости? — спросила мать с особой интонацией.
Самвел подошел к окну и взглянул на каменные солнечные часы, вделанные рядом с башней.
— Опоздали немного, должны скоро приехать. Теперь я вижу, — сказал он, меняя разговор, — как ты любишь Саака.