— Гу-у-у-сь! — взревел муж.
Затем он отдал птицу жене.
— Приготовь ты мне эту чертову тварь! — воскликнул он. — Чтобы я мог прийти вечером домой и полакомиться.
Жена очистила птицу и приготовила ее. А днем пришел любовник. И была нежная сцена, и слезы, и поцелуи, и беготня, и борьба, и снова слезы, и снова поцелуи, и любовник опять ушел с гусем.
В городе муж повстречал старого друга и сказал:
— Пойдем ко мне вечером. Жена жарит гуся. Возьмем пару бутылок раки и повеселимся на славу.
И вот, приходит муж с другом домой и спрашивает:
— Приготовила гуся?
— Да, — отвечает жена. — Он в печи.
— Молодец! — выдохнул муж. — Ты всегда была хорошей женой. Сначала мы с другом пропустим по стаканчику-другому, а потом возьмемся за гуся.
И вот, муж с другом пропустили стаканчиков по четыре, этак, пять, муж и говорит:
— Хорошо. Теперь неси гуся!
А жена отвечает:
— В доме нет хлеба. Сходи к своему кузену за хлебом. Нехорошо есть гуся без хлеба.
— Ладно, — согласился муж.
И вышел из дома.
А жена и говорит другу:
— Мой муж сумасшедший. Никакого гуся нет. Он тебя пригласил, чтобы убить вот этим огромным кухонным ножом и вилкой. Беги, пока не поздно.
Друг сорвался с места. А муж пришел домой и спрашивает про друга и про гуся.
— Твой друг сбежал вместе с гусем, — ответила жена. — Ну, и друзья у тебя! Я тут ишачу день деньской, чтобы приготовить тебе хороший ужин, а они…
Муж схватил огромный нож и вилку и помчался за другом по улице. Наконец он увидел его, бегущего вдалеке, и закричал:
— Только ножку, друг мой. Только ножку!
— Боже мой! — подумал друг. — Он и впрямь спятил.
Друг припустил со всех сил. Вскоре муж устал и уже не мог бежать. Он неохотно вернулся к жене домой. И снова он ел хлеб с сыром. И после этой скудной еды, снова принялся за ракию.
И пока он пил, ему начала понемногу открываться истина. Ракия свое дело делает.
Напившись вдрибадан, он уже знал все. Тогда он встал и спокойно вмочил жене, так что она пролетела через всю комнату.
— Если твой любовник хочет каждый день есть гуся, сказал бы сразу. Завтра принесу двух гусей. Я ведь, знаешь, тоже могу проголодаться.