Владелец заведения совершал сложенными в щепотку пальцами характерные движения, будто у него невыносимо чесались их кончики.
Без труда уяснив значение этого выразительного международного жеста, Аслан высокомерно заявил:
– Инглиш – си! Испано – ноу андерстэнд!
Кабатчик, по-тараканьи шевеля усами, выразительно кивнул высунувшемуся с кухни официанту, принявшемуся, судя по всему, названивать в полицию, чье вероятное появление Аслан воспринимал с равнодушием, полагая, что за случившийся казус репрессивных мер со стороны властей не последует.
Из кухни между тем доносилась взволнованная речь халдея, горьким лейтмотивом в которой звучало единственное понимаемое кавказцами определение «американо!» Перед данным словом варьировались различного рода прилагательные резко критического свойства.
Тут надо заметить, что смысловую разницу антонимов на неизвестных языках люди различают безошибочно, и семантическая противоположность позитивных и негативных определений очевидна не только искушенным лингвистам. Слова «хорошо» и «плохо», произнесенные хотя бы на диалекте дикарей Амазонки, идентифицируются органически безошибочно.
Вместо ожидаемой полиции в харчевню пожаловали двое испанцев внушительной комплекции, с небритыми лунообразными физиономиями и густыми бровями, притащившие, видимо, хорошо им знакомого бомжующего британца, обитающего на пляже: нищих бродяг из Англии на островах хватало.
Бомж, выслушав изложенный в небрежной манере рассказ Аслана, с завистью покосился на стол с объедками, после чего объяснил кабатчику разницу между знаменитой маркой европейского автомобиля и широко распространенным фруктом, а также – между долларами США и скромными испанскими песетами, одинаково, впрочем, отсутствующими у едва стоящих на ногах под тяжким грузом ужина клиентов.
Одуревший от интересной информации владелец заведения, уяснив суть коммерческого предложения представителей странного американского народа, впервые встретившихся на его жизненном пути и мало чем напоминавших знакомых ему голливудских персонажей, выразил желание осмотреть предлагаемый к торгу «опель».
По таившемуся в его глазах подозрению чувствовалось, он полагал, что реальная цена автомобиля едва ли покроет номинальную цену воистину королевского ужина.
Оценив свою незаменимость в ответственной миссии переводчика, сообразительный бомж также потребовал оплату предоставляемых интеллектуальных услуг в виде ужина, тыча грязноватым пальцем в заставленный опустевшими блюдами стол.
Через предельно плотно стиснутые зубы кабатчик процедил вынужденное согласие с требованиями меркантильного британца.