Единственное, что обнаружил Аслан на кухне дома, в холодильнике – шмат замороженной говядины и пластиковую бутыль с минеральной водой. Пришлось вспомнить традиционную еду горных племен – отваренное несоленое мясо.
О всяческих экзотических «суши», к которым он пристрастился в Нью-Йорке, приходилось напрочь забыть.
Вручая ему пару ненадежных китайских «ТТ», Иса рассказал, что не без труда высвободил подставленных РУБОПу русаком бойцов, что сейчас идут разборки с Тофиком, на кого он повесил ответственность за конфискованный кокаин – знай, мол, с кем дружить! – но от претензий азербайджанцы увиливают и, возможно, готовятся к войне.
Впрочем, это Аслана не касалось. Ему был нужен стукач. Вернее, уши стукача.
Иса был уверен, что страну стукач не покинул, а отсиживается где-то поблизости, а потому надо выявить его родственников и знакомых, способных дать какую-либо наводящую информацию.
И повезло!
Сосед по лестничной площадке, с кем провел задушевную беседу Джамбик, разыскивающий, дескать, приятеля, которого не видел пять лет, сказал, что у объекта поисков есть деревенский дом под городом Скопином, в Рязанской области, используемый как летняя дача, и он, сосед, как-то на этой даче побывал.
– В грязи Игорь забуксовал, – поведал сосед Джамбику. – У него еще тогда «жигуленок» был. Ну, сжег сцепление. А добираться туда своим ходом муторно – триста, по-моему, верст от Москвы… Ну, припахал меня, поехали с ним вызволять тачку.
– Вызволили?
– Два дня ковырялись.
Сосед в деталях рассказал, как именно до дома добраться, и вскоре воодушевленные Аслан и Джамбик катили на БМВ Исы по узкому Волгоградскому шоссе, тянувшемуся по длинным склонам просевших низменных холмов.
Мартовская снежная крупа липла к лобовому стеклу, истаивая, ползла ленивыми водяными дорожками, мутно размазываемыми «дворниками»; мерно гудел двигатель, шуршала, уверенно рассекая застившую асфальт льдистую жижу, широкая тяжелая резина колес.
Аслан, вспоминая солнечные сухие трассы Америки, изобилующие аккуратными островками многочисленных придорожных комплексов сервиса, с терпеливым пренебрежением косился на проносящиеся в оконце заснеженные голые поля, черные перелески, покосившиеся кресты заброшенных церквей с нахохлившимся на них вороньем.
«Когда же, наконец, обратно?» – стучала в голове единственная мысль.
С трассы они свернули в дебри захолустного городишки и по петляющей колдобистой дороге выехали к обозначенной на схеме железнодорожной узкоколейке, затормозив перед переездом.
Тут возникла заминка.
Сосед доносчика уверил, что, не доезжая до переезда каких-нибудь десять метров, им предстоит свернуть вправо, на широкий проселок, ведущий к деревне, но ни малейшего намека на какую-либо дорогу не обнаруживалось.