— Нет-нет, ЭРК процветает.
— Ну, тогда и с Кандидой все в порядке. — Филип вернулся к своей еде. — Видите ли, Теодора, если в ЭРК все хорошо, то и у Кандиды все хорошо. Их нельзя разделять. Это ее жизнь и кровь. Ее дитя, если хотите.
— Мне кажется, что в последнее время она на пределе. Она нервничает, она стала очень вспыльчива, словно переживает из-за чего-то.
— Боже, если она и впрямь нервничает, значит, у нее дьявольски много работы! Сочувствую вам всем!
— Нет, дело не в этом. Я не знаю, как объяснить, — растерянно сказала Тедди. Это оказалось гораздо труднее, чем она предполагала.
Филип поддел вилкой большой кусок бифштекса.
— Мне просто кажется, что Кандида выглядит неудовлетворенной, — сделала Тедди еще одну попытку, — словно ищет что-то… может быть, любви? Я не знаю. Как по-вашему, что это такое?
— Мне трудно совместить мою сестренку и любовь, но, возможно, вы правы. Должен заметить, что в прошлом у нее была любовь.
— Вы имеете в виду Джека Делавиня?
— Верно.
— Ну, наверное, именно это я и пытаюсь выяснить. Мне кажется, что в глубине души они оба хотели бы сойтись снова. Я знаю, какого вы с Бертиной высокого мнения о Джеке, и подумала, что, может быть, нам удастся снова свести их вместе.
Филип в полном шоке уставился на Тедди. Он смотрел не нее так, будто у нее внезапно выросла вторая голова.
— Вы сказали, что хотите свести Джека и Кандиду вместе?
— Да. Мне кажется, что они до сих пор любят друг друга.
— Я просто теряюсь, Теодора, — хмыкнул Филип. — Скажу вам одно — если с моей сестрой что-то не в порядке, это никак не связано с потерей Джека Делавиня. Она ненавидит его.
— Я знаю, — согласилась Тедди. — Я имела в виду, что она думает, будто ненавидит его, но в глубине души все еще нуждается в нем, все еще любит его. И Джек ее любит, я это знаю.
Филип откинулся на спинку сиденья. Его живот, однако, касался стола.
— Боже мой! Кристиану, наверное, пришлось поманеврировать с вами! Это, наверное, выглядело, как рыбалка в бочке!
— Я понимаю, что вы считаете меня наивной, романтичной дурочкой…
— Прелестной романтичной дурочкой. Прелестной — без сомнения, романтичной — определенно, и, конечно, абсолютной дурочкой.
— Но я не такая. Я достаточно хорошо знаю Джека Делавиня, и он прямо сказал мне, что любит Кандиду.
— Ах да, конечно. Мы с вами говорим о разных вещах. Если вы утверждаете, что Джек Делавинь любит Кандиду — может быть, это правда. Если это так, я посоветовал бы ему проверить голову у врача, но это возможно. Нет, моя дорогая, я имел в виду ваше странное замечание о том, что Кандида любит Джека. Она его ненавидит. Она глубоко ненавидит его.