— Знаешь, я убила его, — тоскливо сказала Кандида.
— Нет, ты не убивала его, Кандида. Он утонул. Это был несчастный случай.
— Нет. Я убила его тем, что порой желала, чтобы он не рождался на свет. Много раз я желала, чтобы он умер.
— Ты не убивала его. Ты не желала ему смерти. Ты хотела и его жизни, и своей собственной. Ты хотела вернуть свою жизнь назад, и поэтому, когда Томми умер, ты перепутала это с его жизнью. Ты не убивала его.
Джек встал, чтобы уйти.
— Кандида, я принес тебе еще кое-что, — он осторожно вложил в ее руку сверточек и вышел.
Кандида минут пять сидела без движения, удерживая в руках небольшой пакет, завернутый в бурую упаковочную бумагу. Затем она развернула его. Там была небольшая фотография в серебряной рамке. Фотография выглядела старой и потертой, она была черно-белой и сильно измятой, с подтеком слезы на одном из углов. Но рамка ярко блестела.
Кандида не издала ни звука, но слезы медленно покатились по ее щекам.
Джек стоял в аэропорту, в секции «Британские авиалинии», беспокойно переминаясь с ноги на ногу. Было шесть часов вечера. Он представления не имел, придет ли Тедди. Может быть, она подумала, что он пошутил. Возможно даже, что она пошла повидаться с Майком. В шесть пятнадцать он заволновался. В шесть тридцать — позвонил ей домой. Механический звук ее голоса, записанного на автоответчик, заставил его вздрогнуть.
— Это Тедди. Сейчас я не могу ответить на ваш звонок, но скоро вернусь. Оставьте, пожалуйста, сообщение.
Она не изменила текст в аппарате, словно не собиралась никуда уезжать. Джек не оставил никакого сообщения. Он вернулся в отдел и подошел к регистрационной стойке.
— Я собираюсь поехать в путешествие со знакомой, — обратился он к служащей. — Она еще не появилась. Она без багажа. Возможно, она еще успеет на рейс. Посадка уже объявлена, поэтому я должен идти в посадочные ворота. Можно оставить у вас билет для нее?
— Конечно, сэр. Если у вас есть ее паспорт, вы можете даже пройти проверку.
— Проклятье, у меня нет ее паспорта! Я ничего о ней не знаю!
Служащая и бровью не повела. Всю жизнь она провела, имея дело с растяпами и лунатиками.
— Может быть, вы расскажете, как выглядит ваша знакомая? Тогда я смогу узнать ее, если она опоздает.
— Она очень хорошенькая. Небольшого роста. Нет, пожалуй, не совсем. Вот такого роста, — Джек показал где-то между плечом и талией.
— Она блондинка? Брюнетка? Рыжая?
— Боже, не знаю! Чуть темноватая, с рыжиной. Очень приятный оттенок.
— Можно сказать, пепельная блондинка? Или, может быть, каштановые волосы?
— Да-да, они. Как вам понравится. И зеленые глаза. Большие.