На самом-то деле он понимал, чего она ждет: чтобы он извинился перед ней. Совсем как накануне, на приеме. Что ж, тем хуже для нее, ибо он так же не собирался извиняться сегодня, как и вчера.
— Ешьте. Это кордеро, жаркое из молочного ягненка, — довольно ворчливо произнес Альваро, чтобы покончить с затянувшейся нелепой сценой. — Пабло очень гордится этим блюдом.
— Сами ешьте! — огрызнулась она.
— Я? Так я и ем. Свою порцию. С какой стати мне вашу-то есть?
— С той, что здесь вообще все принадлежит вам, разве нет?
— Ничего подобного, — начал Альваро. — Дом снят на время со всем его содержимым, и на имя Рикардо. Это тот молодой человек, которого вчера вечером вы приняли за…
И вдруг он расхохотался, поняв, что все эти объяснения ей совершенно ни к чему. Она, как и он, просто не могла перебороть себя, справиться со своим упрямством. Глядя на Альваро, Аманда некоторое время крепилась, но вот губы ее начали предательски подрагивать — и скоро они смеялись уже вдвоем.
— Вы больше не сердитесь на меня? — спросил он, немного успокоившись.
Чуть помедлив, Аманда ответила:
— Нет.
— Вот и замечательно. — Альваро снова принялся за еду. — Надеюсь, теперь вам ничто не помешает воздать должное всем этим яствам?
— Только, чтобы не обидеть вашего Пабло, — театрально вздохнув, сказала она, но за вилку взялась с самым неподдельным энтузиазмом.
Хотя Аманда понимала, что вела себя довольно глупо, раздув такую историю из-за пустячной обиды, но не жалела об этом. Она смогла лишний раз напомнить ему — и себе! — о той дистанции, которая их разделяет и сокращать которую нельзя ни в коем случае. Несмотря на все предостережения матери, она вот-вот по уши влюбится, да не в простого мужчину, а в аристократа и богача. Но что она могла поделать — перед таким, как Альваро, и святая бы не устояла!
В ней словно бы спорили два голоса — голос романтической мечты и голос сурового здравого смысла. Но какими бы иллюзиями ни тешил ее первый голос, второй предостерегал: все эти мечтания абсолютно беспочвенны. Поэтому хорошо, что Альваро собирается жениться на другой. Очень хорошо.
Но опасности подстерегали ее на каждом шагу. Аманда еще не встречала человека, с которым ей было бы так легко и приятно общаться. Она ощутила это еще накануне, в образе мадемуазель Жанетт, но тогда ее сковывал страх выйти из роли, сказать что-нибудь лишнее. Теперь же она могла без помех предаваться этому на первый взгляд такому невинному удовольствию: беседовать с чутким и понимающим собеседником.
Когда Пабло подал десерт — марципаны, сделанные по старинному мавританскому рецепту, — они успели уже обсудить массу самых разнообразных тем, от народных праздников Испании и Англии до результатов последних матчей по футболу. Правда, в последнем случае Аманда выступала в роли внимательной, но бессловесной слушательницы.