Оказалось, что он значительно моложе, чем она себе представляла, разговаривая с ним впервые через зарешеченное оконце, по сути дела, он всего был лет на десять старше ее. Он был красив, статен, не чужд мирским радостям и предсказал ей с большой точностью, когда, держа ее под руку, прогуливался с ней по палубе в компании мадам Дюкло, что ее красота способна вскружить голову любому мужчине.
— Все мужчины будут вас обожать. Но не стремитесь только в них влюбиться, — предупреждал он ее в шутливо-дразнящем тоне, — не давая прежде мне шанса самому сделать это. Она вспыхнула от этих слов, а он только рассмеялся. Она понимала, что он ее поддразнивает. Он вовсе не подразумевал, что влюблен в нее.
Глядя на окруженные большими тенистыми дубами лужайки перед красивыми колониальными особняками, она представляла себе сцены шумных рождественских праздников, а также летние выезды на охоту, о которых ей рассказывали подружки за рукоделием или после уроков хороших манер в монастыре. Это происходило тогда, когда они возвращались в монастырские стены после проведенных в родном доме каникул.
Орелию никогда никто не приглашал на домашнюю вечеринку. И она понимала почему. У нее, по сути дела, не было семьи, не было и денег, и, следовательно, она никого не могла порадовать ответным приглашением. Она жила в сиротском доме, а не в монастырском общежитии, и в результате не смогла сблизиться с пансионерками, хотя и среди них у нее были подружки.
— Кроме того, — сказала однажды ей юная послушница, стараясь ее утешить, — ты значительно миловиднее их, и этого они не могут тебе простить.
Но от этого боль в сердце не утихала. Но вот теперь она наконец возвращалась домой, чтобы добиться признания по праву своего рождения, что она дочь Кроули.
— Они называют свое поместье Мэнс, — объяснил ей Мишель. — У них англо-американская семья.
Она могла говорить на английском, хотя чувствовала себя гораздо увереннее при общении на французском языке. Разглядывая проплывающий мимо дом с палубы идущего вверх по реке парохода, она пыталась представить себе, — был ли он похож на особняк в Мэнсе — белоснежный, блестящий на солнце дом с чугунными перилами, соединявшими колонны. Они поддерживали свисавшую над ними крышу, бросающую плотную тень на выходящие на реку галереи. На верхней галерее она увидела несколько сидевших за столиками женщин, — крохотные, многоцветные фигурки, подносившие похожую на точку чайную чашку к неразличимому на таком расстоянии рту. Эти женщины жили в неизвестном для нее прежде мире.
Может, среди них и ее мать?