Отключенный аппарат валялся среди разбросанной одежды, остатков еды и пустых стаканов. Тяжелое вольтеровское кресло скрипело под тяжестью двух тел. Попав в квартиру Дикси, Вилли серьезно осмотрел все комнаты, словно оценщик, описывающий имущество. «Мебель подходящая. Я люблю старину. Хорошо идет в дело, если хочется подурачиться». К утру им удалось «отметиться» почти везде.
— А ты забавная, — сказал Дикси ее партнер. — Пусть мадам Ли оплатит нам дополнительные репетиции.
Пока шли съемки, Дикси не разлучалась с Вилли. Он открыл ей новую скользкую, зыбкую действительность на грани галлюцинаций и бреда. Дикси нюхала кокаин, заботливо предоставленный Вилли, и чувствовала себя превосходно. Ей нравился дух скандала, витавший вокруг нее, и та реакция, которой сопровождалось совместное появление новых секс-звезд на какой-нибудь актерской тусовке. Вилли и Дикси встречали аплодисментами, свистками. Кто-то навязывался в секс-партнеры, кто-то выражал недовольство — по-дружески или совсем уж грубо.
Одиозная пара охотно посещала вечеринки, празднества, юбилеи, пожиная плоды славы. Заметив нарочито отворачивающихся от нее знакомых, Дикси хохотала. Ее подмывало раздеться и продемонстрировать прямо здесь, на ресторанном столике, все, чем они занимались с Вилли.
— Ну ты и дрянь, девочка! — сказал ей при всех Кармино. Дело происходило в престижном богемном клубе, где собрались участники юбилейного просмотра фильмов Рене Клера. Большинство гостей уже разошлись, а те, кто остался, были изрядно навеселе. Кармино, конечно, хотел продемонстрировать свое отношение к порнофильмам сидящим за его столиком американцам. — Мне все равно, когда этим занимаются дешевые шлюхи. Но ты же была настоящей актрисой, — выразительно сокрушался он, рассчитывая на слушателей. Плохо понимающие, в чем дело, американцы согласно закивали. Сжав кулаки, Вилли подступил к едва достающему ему до плеча Кармино. Его глаза побелели от ярости.
— Брось. Иди лучше сюда, Вил. — Дикси сдернула со своего столика скатерть и мгновенно оказалась наверху. — Внимание, дамы и господа, зрелище совершенно бесплатное, — сказала она по-английски. — Большое искусство всегда бескорыстно. Большое искусство — это когда делаешь то, что хочешь, посылая к черту всякие правила. — Она сбросила блузку и, сев на край стола, подозвала Вилли. Конечно, они бы довели дело до конца, но набежавшие официанты и метрдотель прекратили безобразие.
Одна из американок, вырвав Дикси из рук разъяренной общественности, увела ее в туалет.
— Умойся хорошенько и приведи себя в порядок, детка… Секс как протест против конформизма и обывательской морали мы снимаем с конца шестидесятых годов. Увы, теперь никого ничем не удивишь. Они сами все — свиньи хоть куда. Но в моде нравственность. — Пожилая дама поправила очки и, потрепав Дикси по щеке, удалилась.