Вот оно — самое важное! Что именно натолкнуло профессора Просперо Мида на разработку «маньяческого» плана? Может быть, он познакомился с той пресловутой идеей ещё до бунта? И ему сообщили как одному из разработчиков. А может, он помогал её внедрить? Может быть, он сам — источник этой идеи?
Зелень на грядке колыхалась под искусственным ветерком, и жуки-камиллы деловито гудели в листве деревьев. Именно здесь, в Саду, станция представлялась подлинным сокровищем: хранимое коллективными усилиями сосредоточение жизни посреди океана ледяной пустоты. Чудо, существующее лишь в чудовищно узком промежутке температуры, давления, радиации и правильного состава воздуха — узком, словно волос, на котором всё держится.
Для «бэшек» промежуток был шире, а значит, выше шансы на выживание. Так, может быть, поэтому?..
— Ненавижу! Ненавижу их всех!
Яростный шёпот отвлёк меня от размышлений, но не расстроил, потому что я узнал голоса.
— Выкрутились! Сволочи! Гады! Выкрутились!
— Тихо, Фьюр!
А это, разумеется, Тьюр, компенсатор и тыл.
— Надо поглядеть на это «Сенсационное историческое шоу»!
Девичий голос, твёрдый, решительный. Дана Иоффе, не иначе.
— Пусть идёт Эми.
— Почему она?
О! Нотки ревности! Оскар Ява — первый из принятых в команду. И отодвинутый на вторые роли после появления более сильных участников.
— Она разберётся.
Значит, Дана — второй лидер.
— Ладно… А мы что?
— Мы придумаем что-нибудь ещё.
— Хорошо.
Пауза. Вздохи. Сердитое сопение.
— Если они знают, что это мы…
— Они уже знают?
— Да.
— Откуда ты знаешь?
— Кро, не перебивай. Говори, Эми.
«Кро». Кроу? Ворон. Потому что чёрный. В памяти всплыло лицо Оскара — сначала из его личного дела, потом из воспоминаний о первом дне на «Тильде». Антрацитовое лицо и выдающийся нос, явно лишний в коктейле.
— Они будут следить через наши альтеры. И слушать. Через логоса. И через камиллов.
Для своих двенадцати лет Эмили разбиралась в ситуации. Но если она так хорошо разбиралась, почему по-прежнему с ними? Подростковая максималистская преданность? Типа «Они приняли меня — и теперь я не могу их бросить»?
— Страшно как!
— А раньше они не слушали?
— Не имели права. На это нужно постановление. Они могли слушать только на Весенней.
— А теперь?
— Погоди… Почему ты думаешь, что они получили это постановление?
— Мне так кажется. Мы далеко зашли.
— Что, боишься?
— Кро, не лезь. Никто не боится. Чего нам бояться?
— Вообще-то есть, чего. Нас могут перевести в другую категорию. С диагнозом. Как дефективных. И даже заставят носить «ржавь»!
— Да ну! А что мы такого сделали?
— Ты серьёзно? Правда?