В душу ее закрался страх. Злодеи могли проникнуть в ее спальню тем же путем и лишить ее жизни так же, как они сделали с Кретьеном. Ей не хотелось умирать, хотелось жить, надеяться на лучшие дни.
Николас словно прочел ее мысли.
— Вам приходилось слышать, кто-нибудь еще знает о существовании подземного хода?
— Вряд ли. Ни слуги, которым обычно известны все тайные ходы, ни лорд или леди Уиндом, жившие в этих покоях до того, как я заняла их в качестве вдовы их сына.
— Тогда как вы обнаружили его?
— Однажды ночью я не спала. Время перевалило за полночь. Я ходила по комнате, как обычно. Мне показалось, будто я слышу шорох. Шаги. Я подумала — схожу с ума, ведь эти стены очень толстые и крепкие. У меня никогда не возникало подозрения, что за ними может идти какая-то тайная жизнь. Я пошла туда, откуда слышался шум… и там… — она указала на правый угол, где находился огромных размеров шкаф, — …положила руки на каменные плиты. Они вдруг поддались. Я взяла свечу, пытаясь доказать самой себе собственное здравомыслие… но не нашла ничего и никого. Не смогла. Испугалась. Боялась пережить уже виденные однажды кошмары.
Николас обнял ее и крепко прижал к себе. Ее руки машинально сомкнулись у него за спиной. Целуя, он вдыхал пряный аромат ее волос.
— Это естественно. Но вам не следует бояться. Теперь никто не причинит вам вреда.
Анжела благодарно улыбнулась ему, заглянула в глаза. Но в них она увидела не дружеское покровительство, а неприкрытую страсть. Сделав глубокий вдох, он прижал ее тело к своему. Его шерстяная туника, коснувшись ее обнаженной груди, прибавила новое приятное ощущение к тем, какие она постоянно находила в его объятиях.
— Вы самый большой соблазн, который доводилось испытывать Полуночному Дьяволу, — пробормотал он, вернув ей надежду снова вкусить сладость его поцелуев.
Николас приподнял ее, желая почувствовать близость ее губ, и она снова ощутила стальное доказательство его желания. Когда-то с графом Уиндомом это обстоятельство вызвало в ней лишь страх и отвращение. Теперь все обстояло иначе. Радостный трепет охватил ее от предвкушения наслаждения, которое мог подарить ей этот мужчина.
Она откинула голову, упиваясь его красотой, и с бесстыдством прильнула к нему, повторяя все изгибы его тела. Простыня соскользнула на пол.
Но Анжела не испытала стыда.
Николас приподнял ее ноги и обвил вокруг своих бедер и, стиснув зубы, приподнял ее выше. Поднес к стене алькова, она спиной ощутила прохладную мягкость шелковых портьер. Обхватив ее дрожащими руками, он втянул губами напрягшийся сосок и застыл в экстазе.