— Построились, — бросает Костромитин, выпрыгивая из кабины.
Мы с Петровичем, как можем, изображаем строй. Получается не очень. По лицу начальства вижу — недовольно. Лейтенант вытягивается, вскидывает руку к пилотке и начинает доклад:
— Товарищ дивизионный комиссар…
Это же, считай, почти генерал, нехреновое звание. Для такого звания комиссар, пожалуй, слишком молод. Доклад закончен. Комиссар недовольно морщится.
— Почему оставили позицию?
— Орудие было повреждено в результате минометного обстрела. Дальнейшая стрельба невозможна, нужен заводской ремонт.
Когда мы поспешно убирались с позиции, не до чехла было, и дырка в накатнике видна во всей красе. Большое человеческое спасибо немецкому осколку, спас от неприятностей. С заводским ремонтом лейтенант, конечно, приврал, в любой мастерской накатник за пару часов поменяют.
— А это что за чучело?
Чучело это я. В куцем ватнике, яловых командирских сапогах и СВТ на правом плече. Однако чучелом меня уже лет тридцать не называли или еще тридцать лет вперед не назовут. Короче, отвык я от таких названий.
— Я не чучело, товарищ дивизионный комиссар, а инженер. В данный момент — красноармеец.
— Он два танка подбил, — вступается за меня лейтенант.
— Я видел только один.
— Первый был вчера, на переправе через Друть.
— Подбил?
Это вопрос ко мне.
— Так точно, товарищ дивизионный комиссар. Только не один я подбивал, весь расчет работал.
Начальство меняет гнев на милость.
— Молодец! Все вы молодцы. Если каждая наша пушка уничтожит по два немецких танка…
Пошло, поехало, комиссар оказался в своей стихии. Почтительно дослушиваем до конца. Почтительно, так сказать, внимаем.
— От лица командования объявляю вам благодарность!
— Служим трудовому народу!
Нестройно гаркаем мы, простите, не до строевой было. Комиссар жмет нам руки и направляется к своей «эмке».
— Пронесло, — шепчет Костромитин.
— Предписание, — шиплю я.
— Что? — не понимает лейтенант.
— Предписание у него возьми, на переформирование.
Наконец-то дошло.
— Товарищ дивизионный комиссар!
Костромитин бросается вслед не успевшему далеко отойти начальству. Догоняет, вытягивается, излагает. Молодец, правильно излагает. Комиссар благосклонно кивает головой, потом достает блокнот и что-то пишет, долго пишет. Наконец вырывает из блокнота листок и отдает лейтенанту. Тот опять тянется, козыряет, поворачивается кругом и рубит строевым. Артист!