«Вот чего нам для полного счастья не хватало, так это талибов[2]. Судя по скудности бородёнок и, даже, отсутствию оных у некоторых из этих недоделанных мулл, они явно ученики медресе. Вояки-то из них, обучавшихся не войне, а грамоте и изучению Корана… скорее всего, не ахти какие. Но вот храбрости и желания уничтожить врагов-иноверцев им наверняка хватает, причём, не только на себя самих, но для окружающих. Ещё одна проблемка, эти могут упереться, когда воины, пусть и несравненно опытные в ратном деле, предпочтут отступить».
И мелькали чалмы, среди которых иногда попадались даже зелёные[3], не только сзади — для понукания их носителями отстающих, но и в самых первых рядах, заведомо обречённых.
Вскоре атакующие стали падать не только поскользнувшись или споткнувшись, но и сражённые казацкими выстрелами. Сначала ядрами из длинноствольных пушек — прицельно на такую дальность из них стрелять невозможно, однако здесь целиться особой нужды не было, на приступ шли десятки тысяч, жертву снаряд находил практически наверняка, если не в прямом попадании, так рикошетом. Эффективнее были бы бомбы, но их запас несколько поистратили при обстреле лагеря в предыдущие дни, а селитры для изготовления пороха, пороховых мельниц для большого казацкого войска по-прежнему не хватало. По выплавке же чугуна Вольная Русь уже входила в число европейских лидеров, правда, во многом, благодаря всеобщему разорению на континенте.
Затем в бой вступили казаки, имевшие винтовки — это слово с лёгкой руки попаданца уже вошло в оборот. Эти не палили наперебой, а с самого начала пытались выцелить кого-то из командиров. Издалека это удавалось куда реже, чем хотелось самим снайперам. Всё же дымный порох очень плохо подходит для прицельного поражения на больших расстояниях — слишком малую скорость вылета пули даёт. Да и ветер вносил в точность попадания свои коррективы. Однако уже в полукилометре от бастионов смертность янычаров и священнослужителей, которые вели за собой райя, стала стремительно расти. Заодно доставались свинцовые «подарки» и всем, кому не повезло оказаться рядом.
Наконец, первые из скорее бредущих, чем бегущих турок, подошли до невидимой им, но очень хорошо просматриваемой с валов частой цепочке мраморных булыжников, тянувшихся в двухстах саженях от передних углов бастионов. Их расположили там заранее, тщательно выверив расстояние до бастионов, замазав внешние стороны каменюк, чтоб по ним не могли ориентироваться враги. С трудом дождавшись этого момента, открыли огонь и самые нетерпеливые обладатели гладкостволок. Пули Нейслера — «грибы» — спокойно долетали на такое расстояние и калечили бездоспешных райя. Разве что некоторых спасал мешок с землёй. Большинство при таком счастливом попадании всё равно падали, но могли встать на ноги. Могли — в данном случае — не значит, что спешили, несмотря на холодность и влажность почвы, некоторые хитрованы пытались перележать атаку. Но мало кому удался подобный фокус — янычары и священнослужители шли в толпе райя, среди прочего, и для пресечения таких способов дезертирства.