— И что ты собираешься делать?
— Пока не знаю. Возможностей много. Деньги не проблема. — Он устроился рядом за стойкой и коснулся своим стаканом стакана Джуэл. — Как говорят в Индии, за встречу.
Они выпили. Пиво оказалось холодным и приятным на вкус. Поспели самосы. Хэдли зачерпнул несколько штук и положил Джуэл на тарелку. Она подула, чтобы охладить кушанье.
— Расскажи мне о своей поездке. Как врач? Он тебе помог?
— Врач — женщина. Ее зовут Нания. Она — кахуна, из гавайских хилеров, искусство которых восходит к незапамятным временам. Как бы то ни было, она мне помогла. — Хэдли повернулся на стуле и посмотрел на Джуэл в упор. Она удивилась, заметив, каким возбуждением пылало его лицо. — Будь ко мне снисходительна, Мадлен, потому что это может показаться бредом сумасшедшего. Но именно это я имел в виду, когда сказал по телефону, что хочу с тобой поговорить.
— Прекрасно. Выкладывай.
— Нания — бесподобная женщина, — продолжал он. — Было бы здорово, если бы ты с ней познакомилась. Она не касается пациента или почти не касается. Руки находятся в нескольких дюймах от тела, но их энергия прекрасно ощущается. Божественный жар. Потом она накладывает ладони на самые скованные, больные места. Клянусь, ноги стали сильнее и больше чувствуют. Она мне помогла, сняла боль. — Он помолчал и улыбнулся: — Ты считаешь, что у меня крыша съехала?
— Не знаю, что и думать. Но если ты чувствуешь улучшение…
— А разве ты не замечаешь? Ну скажи!
В прошлый раз Джуэл видела Хэдли сидящим и не могла уловить никакой разницы, но тем не менее кивнула.
— Понимаю, что вываливаю на тебя слишком много. Но взываю к твоему разуму. Пока я там был, я все время думал о том, что надо тебе все рассказать. Хотел даже позвонить, но не решился. Такое и вживе звучит очень странно, а брякни я на расстоянии, ты бы точно сочла, что я свихнулся. — Хэдли покачал головой и усмехнулся. — Может быть, я в самом деле псих — не знаю. Но с тех пор, как на меня упал чертов автобус, я никогда так хорошо не ходил.
Хэдли взял Джуэл за руку и крепко пожал.
— Я полтора года доверялся традиционной медицине и постоянно слышал, что больше никогда не смогу ходить. Врачи до смерти боятся обвинений в халатной небрежности. И не любят дарить надежду. Но, Мадлен, надеяться надо. Больше ничего не остается. — Он убавил огонь под горшочком с кэрри и быстро помешал содержимое. — Я пришел к этому постепенно. После долгих раздумий и поисков. Можно остановиться и сдаться. А можно двигаться все дальше и дальше, пробуя различные хилерские технологии. Люди начинают смеяться. Я тоже смеялся, когда сделал первый шаг без костылей. — Хэдли вскинул руки и изобразил что-то вроде джиги. Джуэл расхохоталась. — Вот и ты смеешься. Разве не здорово?