Петер наслаждался моментом: к черту мрачные мысли, вот о чем действительно стоит думать!
— Клево! — заверил он приятеля. — Алекс — профи высшей марки! Интуиция будь здоров!
Коллега благоговейно кивнул, и Петер чуть не покраснел. Кто бы мог подумать, что всего через несколько лет работы в Управлении он будет стоять у стойки бара и называть самого Алекса Рехта просто Алексом?!
— Черт, везет же тебе, Петер! Ну, поздравляю!
— Следующая кружка за мой счет! — с благодарностью разводя руками, громко ответил Петер, и вокруг него сразу стал собираться народ.
Его засыпали вопросами: всех интересовало, как работает следственная группа Рехта. Упоенный Петер оказался в центре внимания и напрочь забыл о том, что ему не нравилось в нынешней работе. Забыл, что им часто не хватает людей и на работу берут кого ни попадя, что работать приходится куда больше прежнего, что вообще-то Алекс Рехт далеко не всегда соответствует своей блестящей репутации.
Через некоторое время они начали обсуждать остальных членов эксклюзивной следственной группы, и разговор почти сразу зашел о Фредрике Бергман.
— Короче, — заговорил один из бывших коллег Петера из полиции Сёдермальма, — у нас тут тоже взяли в группу одного гражданского! Я такой бестолочи в жизни не видел! Все время твердит о своих базах данных, структурах, чертит какие-то таблички со стрелочками — в общем, одна болтовня; а толку никакого!
— Ты прав, черт побери! — поддержал его Петер, с наслаждением попивая пиво. — К тому же у них интуиции вообще нет, не чувствуют они, какая информация полезна, а какая — ерунда! Мечутся то туда, то сюда! Как так можно работать?!
— Но зато есть на что посмотреть, а? — Другой коллега повел затуманенными глазами и ухмыльнулся. — Говорят, эта ваша Фредрика ничего?
— Ну, вынужден признать, — Петер ухмыльнулся в ответ, — посмотреть и правда есть на что!
Парни дружно заржали и заказали еще по кружечке.
Около одиннадцати вечера Петеру удалось незаметно ускользнуть из бара в компании Пии Норд. Голова кружилась от выпитого алкоголя и недосыпа, но интуиция подсказывала: это один из тех редких случаев в жизни мужчины, когда он имеет право изменить жене.
Поэтому когда Пиа Норд открыла дверь квартиры, пропуская Петера вперед, совесть уже окончательно перестала его мучить — мучило его только желание, всепоглощающее желание. И он с радостью отдался на волю случая.
* * *
Теодора Себастиансон являла собой пережиток давно минувшей эпохи — это был ее личный, вполне осознанный выбор. Иногда пожилой даме казалось, что ей просто не место в настоящем.