Когда же я проморгался, то весьма удивился. Во-первых, мир вокруг меня явно изменился. Во-вторых, я сам изменился.
Растения были чужими. Очень похожими, но не такими. Таких я никогда не видел, а вроде бы во многих краях был. И местность была чужая. Лес был без малейших признаков «культуры» (пластиковых бутылок, пачек от сигарет, презервативов и стекла всякого рода). И домов родных тоже не было — собственно, не было видно ничего, что могло бы показаться человеческим жилищем.
«Так. Перенос, ясно дело», — подумал я. Явление распривычное, в теории, для тех, кто читает соответствующую литературу. Неприятные эмоции, появившиеся на практике, я многословно выразил ненормативной лексикой русского языка.
Додумать мысль о переносе я не успел, на смену ей пришла другая: а я — это я или не я? Быстрый самоанализ показал, что посторонних личностей во мне не наблюдается. Значит, полный перенос сознания. Это плохо: прощайте, надежды на знание языка, реалий, а также иной информации сугубо местного значения. Теперь надо посмотреть, перенесся ли я сам. В теории — да, перенесся, поскольку на мне моя одежда и мои часы; да, и бумажник тоже мой. А в нем мой пропуск, в конце концов, с моей же мордой для контроля фейса. Однако то в теории…
Зеркала с собою нет, и в кустах не наблюдается. А и было бы — что-то неладное с глазами. Очки! Да нет, я их не ронял, они на мне, и стекла целы. А если их снять? Вот это уже сюрприз. Вижу так, как если бы нацепил мои парадные очки — а на мне-то были непарадные, которые для чтения и монитора. Проверим — да, это они. Или мне при переносе исправили зрение, или это все же не я… Ладно, пусть не мое тело, зато душу удалось унести. Впрочем, проверим еще. Посмотрим на руки для начала: так, явно мои, расположение родинок я помню… Э нет. Вот между большим и указательным пальцем был шрамик, с отверткой неудачно поработал лет двадцать тому назад, а теперь его нет. Попробуем другую примету: у меня большие пальцы на левой и правой руке разной длины, это я в двенадцать лет ухитрился налететь большим пальцем левой руки на дерево. Ноготь сошел и снова вырос, а вот разница в длине — миллиметров пять — так и осталась. Да, она и осталась. Хорошо, проверим ноги. На левом колене шрам — след красивого падения с велосипеда, попавшего во флаттер, — нету его, исчез.
И еще что-то не так.
Как только я задумался над этим, то понял. «Нас греет холодная ясность…», как поется в песне Альфреда Солянова; вот, лучше и не скажешь. Полная ясность сознания; нет, это слабо сказано, абсолютная ясность сознания, вот как. Еще что? Улучшенная способность к анализу? Нет, этого нет, но есть другое: повышенная скорость анализа. Теперь буду куда сильнее в блице. Если только здесь шахматы имеются, а к ним и шахматные часы. Но есть что-то еще…