Платье выпало из внезапно ослабевших рук Джорджины, она отвернулась от пытливого взгляда матери; бесполезно пытаться обмануть ее, Джорджина чувствовала это инстинктивно, так как никогда раньше не обманывала ее.
— Дорогая моя!
Перемена в голосе Стеллы была поразительной, и Джорджина отреагировала на этот теплый тон, как цветок на солнечный луч. Когда мать протянула к ней руки, она бросилась в них с плачем, в который вылилось перенапряжение последних минут.
Стелла нежно гладила ее по голове, прижав к своей груди и заботливо сжимая в объятиях, и Джорджина начала бессвязно, захлебываясь от рыданий, говорить и говорить. Глаза Стеллы мерцали над склоненной головой дочери тем блеском, который хорошо был знаком всем ее конкурентам.
— Ну будет, будет, хорошая моя, — шептала она, — не плачь, ни один мужчина не стоит таких слез. Давай, осуши глаза и расскажи мне все об этом.
Однако даже матери Джорджина не могла высказать всю терзающую сердце боль, никому не могла она передать словами тот простой факт, что она отчаянно любит Лайэна Ардьюлина; что он уверен в ее любви и что эта ее любовь была отвергнута им самым жестоким образом. Стелла терпеливо ожидала, когда она начнет говорить, однако когда Джорджина молчала даже после того, как перестала всхлипывать и слезы высохли на ее щеках, она, наклонившись, прошептала прямо в склоненную голову дочери:
— Ты любишь его, не так ли, моя дорогая?
Когда Джорджина кивнула утвердительно, Стелла продолжила:
— Я сделаю все, чтобы уберечь тебя от этого, дитя мое. Я никогда не думала все эти годы, с тех пор, как я сама пережила точно такое же страдание, что моей дочери однажды потребуется утешение, такое же, как я в свое время обрела от твоей бабушки. Она тоже пережила сердечную боль, обнаружив себялюбие и безразличие в сердце человека, которого она любила. Вместо ожидаемого ответного чувства, она нашла такое скопище своекорыстия, проникнуть в которое она была не в силах. О, я не смею отрицать, что эти ирландцы могут быть неотразимо обаятельными, — ведь разве то, что я вышла замуж за твоего отца, не доказательство тому? — но их очарование сохраняется лишь в течение того времени, пока они не добьются своего, а после того приходит отчаяние и крушение иллюзий, и это на всю жизнь.
Она крепко обхватила Джорджину и искренне убеждала ее:
— Забудь его, дорогая, теперь, пока еще не поздно! Возвращайся в Штаты вместе со мной, там ты будешь в безопасности, там ты не будешь под его влиянием. Работа — это самое чудодейственное противоядие против печали — поверь мне, я-то знаю!