"Вот теперь в самый раз!" - решил я, еще раз прикинув расстояние.
- Огонь!
Скороговоркой, захлебываясь, застрочили станковые и ручные пулеметы. Стрелки открыли залповый огонь из винтовок. Немцы нехли потери, но по инерции продолжали катиться на нас. Еще громче кричали их командиры: "Форвэртс! Шнелль!" (Вперед! Быстрее!)
- Гранаты к бою! - командую.
Заработала "карманная артиллерия". Немцы падали, сраженные осколками, корчились на земле раненые. Но лавина продолжала катиться на нас - фашисты решили навязать нам рукопашную схватку. Что скрывать, вначале жутко было отрываться от земли. Промелькнула даже мысль о смерти, но тут же забылась, не задев ни душу, ни сердце.
Я бежал, сжимая в правой руке автомат. Справа и слева от меня бежали пограничники. Воздух содрогался от их громового "ура". Я верил в каждого из них: не дрогнет, не отступит, сам погибнет, а товарища выручит.
Прямо передо мной вырос здоровенный детина. От жары и бега он вспотел. Светлые, словно бы вылинявшие, жиденькие волосы слиплись в сосульки. На мясистом, облупившемся на солнце носу висела мутная капля. Справа у солдата болтался ребристый металлический цилиндр - коробка с противогазом. На поясном ремне - каска. "Он, гад, даже не боится, что ему голову могут размозжить!" - зло подумал я и, ухватив автомат за ствол, так ударил немца прикладом, что даже рукам стало больно.
Верзила вскрикнул и мешком свалился на землю.
Это был первый гитлеровский солдат, убитый мною в рукопашной схватке, тоже первой в моей жизни.
Ставя роте боевую задачу, подполковник Никитюк сказал:
- Может быть, кто-то из вас погибнет. - Он помолчал немного и со вздохом добавил: - Наверняка погибнет - на войне как на войне. Но до этого от руки каждого из вас должны погибнуть несколько врагов. Иной арифметики я не признаю и вам не советую знать другую.
"Один на моем счету уже есть, товарищ подполковник!"
Бой продолжался. Краем глаза я увидел, как фашист, схватив автомат за откидную скобу (у него, видимо, кончились патроны), занес его над собой, чтобы с силой обрушить на голову пограничника М. Галимова, увлекшегося схваткой. Даю короткую очередь. Гитлеровский солдат неестественно быстро обернулся и, так и не успев опустить рук с автоматом, упал плашмя. Пограничник Галимов, которому грозила смертельная опасность, даже не заметил, что произошло у него за спиной.
"Второй!" - мысленно отметил я в памяти.
Бой распался на десятки схваток. Казалось, об управлении им не могло быть и речи. Дикие вопли, крики, стон, брань, лязг оружия - все перемешалось, как перемешались люди. В ход шли штык и приклад, кинжал и выстрел в упор, кулаки и зубы...