Но ещё не время, нужна испанская и некоторые другие пробы. В Вене падает застреленный Дольфус. Потом идет снег, и немцы едят Прагу. Теперь пора! Сиплая команда: «Германия, пли!». За одну исторически-кратчайшую пулемётную очередь скошены — Мемель и Данциг, Варшава и Осло, Роттердам и Брюссель, Копенгаген и Париж. Единодушный рёв воровского ликования прокатывается по крупнейшим притонам земного шара. Франко шлёт любовные депеши, Осима морщит мордочку от удовольствия, Муссолини во все свои семь пудов пляшет в Риме, и, чорт возьми, чтоб не отставать, сам Петэн, освежив старый язык одеколоном, отправляется лизнуть сапог победителю.
Вот тогда-то из-за кулис и драпировок всяких миролюбивых пактов и выступает на арену в полный свой рост Барбаросса. Фашисты раскопали его из забвенья ещё раньше, когда Гитлер лишь производил свои изыскания, где же, собственно, остановились тевтоны шестьсот лет назад в своём поступательном движении на юг Европы? Они только держали этого мертвяка в запасе, как хранят до поры всякие военные диковинки. Видимо, личная грустная участь этого Фридриха и надоумила нашего ефрейтора уже в других направлениях искать жизненное пространство. Разумеется, сей самодельный труженик исторической науки понимал, что уже не по-старому — в берестяном коробе, в лесу, молятся колесу — живут эти самые славяне и другие народы, называемые собирательно — большевики; потому-то и Барбароссу они экипировали по-иному. Это было уже не прежнее тупое и рыжее страшилище, одетое в самовар и вооружённое пудовой кувалдой, при пользовании которой приходилось долго ждать, пока противник подставит тебе темечко или загривок. Это был модернизированный Барбаросса, с высшим штабным образованием, исполин в современной броне, выкованной на наковальнях Круппа, Шкода и Шнейдера-Крезо. Дьяволы в профессорских мантиях, герры Пиппке и Триппке, поили соками германской культуры этого упыря, терпеливо обучали его заранее, где и какие жилочки первее прочих рубить у России, чтобы с третьего маху рухнула на колени. Затем толкнули в потылицу, он и попёрся, старый дурак, в гиперборейскую метельную страну, откуда дай бог хоть бы и замертво домой вернуться!
Здесь мы раскрываем детективный иероглиф «Барбаросса». Это — кодовое название генерального плана вторжения в СССР и ограбления всех, какие там отыщутся, сокровищ. Немцы обожают красить в яркие цвета загадочные рычажки своих машинок: так «Зонненблюм» означал у них овладение Африкой, «Марица» — Грецией, «Зеелёве» — Англией, «Аттила» — Южной Францией. Надо признать, Аттиле на западе повезло куда более, чем Барбароссе на востоке, хотя именно восточную кампанию немцы считали центральным эпизодом в схватке за надмирную власть. Россия была для них одновременно целью и средством; наши равнины представлялись им подобием высокогорного плато, откуда фашизм откроет обстрел во все стороны света. И кто знает, что было бы теперь, если бы «старый русский великан в шапке золота литого» не выстоял против упыря в императорской порфире.