Звук шагов заставил ее вскинуть голову. Ее глаза удивленно расширились при виде Айвора, входящего в комнату с подносом в руках.
За долю секунды, пока она не спрятала глаза, он прочел в них все, что она чувствовала. Она решила, что я смылся, мрачно подумал он. Надо доказать даме, что он верен ей, даже если она хочет от него избавиться.
— Доброе утро, лейтенант. Я полагаю, что у вас сегодня будет много хлопот!
— Совершенно верно.
Она настороженно смотрела, как он подходит к кровати и ставит поднос ей на колени.
— Что это значит? — Она указала на тарелки с гренками.
— Я тебе должен завтрак. — Помнишь?
— Ах, да… — Она попыталась улыбнуться. Любовь все еще делала ее глупой и уязвимой, но она уже не чувствовала себя несчастной. — Как ты здорово управляешься на кухне!
— У каждого свои таланты. — Он сел по-турецки с другой стороны подноса и взял одну гренку. — Я считаю, — он прожевал кусок и проглотил, — что, после того как мы поженимся, я буду заниматься готовкой, а ты — стиркой.
Она подавила легкий приступ паники и откусила кусочек.
— С такими навязчивыми идеями о совместной жизни тебе надо бы встретить кого-нибудь еще, Найт.
— Моя мать умирает от желания познакомиться с тобой. — Он ухмыльнулся, когда чашка Камиллы стукнула о поднос. — Они с отцом шлют тебе привет.
— Ты… — Она не знала, что сказать.
— Мои родители знают Рут. Я звонил им, чтобы успокоить, и рассказал о тебе.
Улыбаясь, он убрал ей волосы с плеч. Айвор никогда не думал, что женщина может выглядеть так сексуально в мужской рубашке.
— Мама предлагает устроить свадьбу весной — знаешь, расцветает природа, и все такое. Но я сказал ей, что не хочу так долго ждать.
— Ты сошел с ума!
— Может быть. — Его улыбка угасла. — Но я не могу без тебя, Милли. А главное — ты тоже не можешь без меня.
Он был прав, — но это не меняло главного. Она не собиралась идти к алтарю и говорить «да». Это уж точно.
— Послушай, Айв! — Постарайся быть убедительной, внушала она себе. — Я к тебе очень хорошо отношусь, но…
— Что «но»? — Он снова ухмыльнулся.
— Хорошо отношусь, — повторила она, раздосадованная веселым выражением его глаз.
— Мимо! — Он ласково похлопал ее по руке, качая головой. — Ты меня разочаровала, я считал тебя метким стрелком.
— Заткнись и дай мне спокойно поесть! — проворчала она.
Он послушался, так как это давало ему время поразмыслить, изучая ее. Она все еще была немного бледна, а глаза слегка припухли от пролитых ночью слез. Но она не позволяла себе проявлять слабость. Ему оставалось только удивляться неиссякаемому запасу ее жизненных сил. Он помнил, что ей не требовалось сочувствие — ей требовалось понимание. Но ей придется научиться принимать от меня и то, и другое, подумал он с удовлетворением. Прошлой ночью она приняла его утешение. Хотела она этого или нет, но он уже стал ее опорой. И не собирался лишать ее этой опоры и в будущем.